обсудить работу в форуме "Конкурс-марафон "Белая Чайка"

Ромка
"Пассажир"

Комитету "Москвичи за трамвай" посвящается.

Я знал, что надолго запомню этот вечер. Может, вспомню его лет эдак через двадцать, сладостно вздохну, закрою глаза… Точно, запомню ! Ведь сегодня Света… То есть, мы со Светой… Одним словом, теперь я буду встречаться с девушкой !
На улице уже темно. Но я больше не боюсь темноты. День прошел не зря, и довольный, я еду домой !
Вот она - станция метро "Новогиреево". Можно, конечно, нырнуть туда и обо всем забыть. Метро вмиг домчит меня до центра и ласково перебросит на мою линию. Но ведь сегодня день особый, и потому его нужно завершить как-нибудь еще. Вот вспомню я его лет через двадцать, и что вспомню ? Как на метро ехал ? Нет уж ! Нужно красиво, как у "Любэ", например. Помните ?

Эх, время, время, времечко !
Жизнь не пролетела зря…
Трамвай, пятерочка
Вези в Черемушки меня.

И точно ! Легок на помине… Рассыпаясь по улице радостным звоном, синий гигант вынырнул из-за поворота. Так-с, посмотрим… Трамвай. Маршрут 24. Метро "Новогиреево", метро "Шоссе Энтузиастов", метро "Авиамоторная"… Хорошая идея - запустить трамвай вдоль линии метро. Наверное, часто народ ездит из Новогиреева радостный, воодушевленный и часто игнорирует пошлое метро, пытаясь растянуть удовольствие. Что ж, захожу… И - пожалуйста ! Яркий пример воодушевления. Вон он, сидит сзади ! Пьян уж настолько, что с трудом не то что на ногах стоит - нет, с трудом в кресле усиживается, то и дело норовя с него сползти. Ладно. Кто еще едет ? Еще компания какая-то. Пьют пиво и громко смеются. И еще этот… Нет, о нем нужно рассказать отдельно. Я сразу его увидел и сразу врезался он мне в глаза. Молодой, лет двадцати пяти, в черной мешковатой куртке, совершенно дрянной шапке и при усах. Впрочем, усы - сильно сказано. Скорее, это была некая кисточка, свисающая с губы прямо в рот. И глаза… Таких глаз не встретишь в вечернем трамвае. Совершенно трезвые и какие-то чересчур сосредоточенные. Образ этот был прямо-таки театрально нелеп, и потому то и дело приковывал мой дерзкий взгляд.
Что ж, поехали… Бог с ними, со всеми. Я посмотрю в окошко, вспомню то, самое главное, еще раз мысленно проведу рукой по сладострастным и бархатным изгибам… Нет ! Этот, усатый, не даст мне провести рукой. Даже мысленно. Объясните мне пожалуйста, для чего он встает, и жуя свои усы, направляется к кабине водителя ? Нет, постойте, не совсем к кабине. Он смотрит схему трамвайных линий. А ручка ? Зачем, спрашивается, ему нужна ручка ? Бог ты мой ! И что это он там рисует ?
Тут уж мне станет совсем любопытно и я тихонько пересяду поближе. И что же ? На схеме линий появился новый маршрут, нарисованный прямо-таки с неземной педантичностью ! А он сам стоит чуть поодаль, с видимым довольством созерцает свой шедевр и тихо что-то бормочет: "Двадцать седьмой сняли, двадцать третий укоротили, пятерку убрали…"
Он обернулся ко мне слишком резко. Слишком, повторюсь, резко, и я не успел отворотить свой до похабства любопытный взгляд. Он подсел рядом и нервно заговорил:
-Как вы думаете, такой маршрут смог бы разгрузить Южное Измайлово ?
Я демонстративно смотрел в окно и лишь пожал плечами. Однако, он не унимался:
-Нет, взгляните, как вы думаете ? - трепетал он, указывая на обновленную карту.
-Даже не знаю - ответил я почти беззвучно.
-Как так ? Вы посмотрите, что творится ! Двадцать седьмой убрали, двадцать третий обрезали…
Я не вытерпел:
-Да уж, знаем-знаем… Длинный, красный, двадцать первый… - я попытался было пошутить и тут же пожалел об этом. Губки моего собеседника надулись, как у первоклашки, а усы были практически полностью проглочены.
-Ну уж, знаете… - он чуть не трясся от обиды.
Мне стало его жалко. Жалко до боли и злости. А еще стало очень стыдно за свою горечь и ехидство, которые, несмотря на все мои попытки бороться, то и дело давали о себе знать. Я встрепенулся и заговорил:
-Нет, и впрямь, полезная ветка !
-Вы думаете ? - он прямо-таки подпрыгнул от радости - Вы в самом деле так считаете ?
Трамвай тем временем набирал скорость, и оттого его стало раскачивать. Я, хоть и сидел, взялся за поручень и взглянул на своего собеседника:
-Ну да, удачная и хорошая линия. Людям пригодится… Чтоб на работу… или в институт…
Что еще сказать, я не знал. И оттого замолчал. А трамвай тем временем порядочно разогнался - он делал уже километров пятьдесят в час. Я покрепче вцепился в поручень, и тут вагон швырнуло. Швырнуло так, что я невольно зажмурился. Открыв глаза, я увидел, что трамвай вовсе не лежит где-нибудь в кювете, а исправно катится по блестящей колее. Я посмотрел назад. Воодушевленный романтик, сидевший на заднем сиденье, уже лежал на полу и тер лоб. Он таки соскользнул со своего ложа и пребольно стукнулся о поручень. Компания, пившая пиво, этим же пивом теперь умывалась. Они громко ругались, счищая свое угощение с курток, джинсов и даже слизывая друг с друга. Лишь мой невольный собеседник сидел как ни в чем не бывало и продолжал свой разговор:
-Понимаете, автобусы, троллейбусы - это все не то. Трамвай - вот что спасет наш город ! При высоком пассажиропотоке необходимо строить только трамвай !
Произнося слово "трамвай", он сильно хлопнул рукой по сиденью и невольно плюнул мне в лицо.
-А пассажиропотоки у нас везде большие - завершил он и уставился на меня, видимо ожидая оценки.
Мне не хотелось его оценивать. Мне хотелось вытереть лицо. Но он смотрел прямо мне в глаза и оттого я смущался. Тем временем за его спиной выросла какая-то тень и промычала, путая слоги и теряясь в буквах:
-Скоро ли Строгино ?
Это был воодушевленный романтик с шишкой на лбу. Понесло перегаром. Мой собеседник обернулся и бросил на него пристальный взгляд, я тем временем вытер лицо.
-Скоро ли Строгино ? - чувствовалось, что сия простая фраза стоила ему немыслимых мук.
Каждый москвич знает, что Строгино находится в другом конце города. Я задумался: Будет ли вежливым говорить ему, что он не приедет на этом трамвае в Строгино ? Того ли он ждет сейчас, еле держась на ногах ? Ведь не говорят же врачи больному о скорой смерти ! Я ответил:
-Скоро, папаш, скоро… - ответил, и тут же понял, что сделал это напрасно.
На папашу нашла неудержимая радость, переходящая в попытку пожать мне руку и даже обнять. Но тут затаившийся было молодой человек, сидевший со мной рядом, ревностно сверкнул глазами, отвел распростертые дружелюбия алкоголика и твердо спросил:
-Мужчина, что вам надо ?
Папаша махнул рукой и растворился в конце салона.

-Следующая - метро "Шоссе Эннтузиастов" - скороговоркой пробормотал водитель.
Я счастливо вздохнул, ехать на трамвае больше не хотелось. Однако радость моя была преждевременной. Заговорил усатый:
-Я утверждал и утверждаю, что прокладка трамвайной линии параллельно линии метро есть наиболее перспективное решение !
Я невольно отстранился, боясь быть оплеванным вторично. Он продолжал:
-Вот посмотрите, сколько народу, выйдя из метро, сейчас зайдет сюда !
-Как это, "посмотрите", мне выхо… - и я осекся. Мне вновь стало его жалко.
Я повесил голову, потерял бдительность и промямлил:
-Хорошо.
-Прекрасно ! - прокричал он мне в лицо, и я был-таки оплеван вторично.
Трамвай тем временем подъехал к остановке и сложил двери. По ступенькам вскарабкался маленький плюгавый мужичок, который деловито осмотрелся и сел у окна. Двери задернулись, и вагон покатился.
Мой собеседник сидел совсем убитый. Он тупо смотрел в одну точку, шевелил усами, проглатывая их чуть ли не целиком, и готов был разрыдаться. "Подскажи ему, Сережа" - говорил я себе - "Будь же человеком, подскажи !" И я начал:
-Постойте, это же промышленный район.
-Ну да…
-Стало быть, обслуживает рабочих !
-Точно !
-Так ведь сегодня выходной ! Потому и пассажиров так мало.
Его усы расползлись в детской непритворной улыбке. Истина восторжествовала, и разговор побежал вновь. Я начал сам. Начал деликатно и осторожно, боясь показаться неестественным:
-Что и говорить, удачная наша ветка. Новогиреево… Ведь метро многим надоело, а трамвай - быстро и удобно…
Я сбивался и чувствовал, что говорю полнейшую чепуху. Однако, мой собеседник ни капельки не смущался. Напротив, он слушал с видимым интересом:
-Очень, очень правильно говорите ! Но то, чем мы располагаем сейчас - это очень мало. Вот, взгляните…
И он достал из-под глубин своей куртки старый, зажеванный блокнот, раскрыл его, и ткнул туда костлявым пальцем.
-Смотрите:
Бог ты мой ! Там были вычерчены с немалой аккуратностью городские районы, улицы и даже дома. Но не это меня поразило. Все, сплошь и рядом, было исполосовано трамвайными линиями ! Трамвай был в Митине, Жулебине и даже в Зеленограде !
Я обалдело смотрел на все это, уже не пытаясь вникнуть. Больше всего мне хотелось сохранить деликатность и не подать дурного виду. Он водил пальцем по желтым страницам, что-то говорил, а я усердно кивал головой.
-Станция "Авиамоторная"… - произнесено это было водителем. Произнесено безжизненно и вяло, но как меня обрадовала эта коротенькая фраза ! Я пулей вылетел из салона и помчался к метро. Пусть мне кто теперь скажет про трамвай ! Нет уж, увольте !
И уже когда я сидел в мягком теплом вагоне, мне стало до боли одиноко и грустно. Сколько мне теперь ездить к Свете в это Новогиреево ? Сколько встречать ее, делать разные виды, просить прощения… А потом пялиться пустым взглядом в дождливое окно, видеть дома и ни о чем не думать ?
А трамвай… Трамвай ярким пучком света пронесется по улице, увозя в темную даль того чудака. И я от души ему завидовал - ведь у него была любовь !

17 ноября. 2000 год.