обсудить работу
в форуме "Конкурс-марафон
"Белая Чайка"
Евгений
Реутов
ТРАЕКТОРИИ
СЛЁЗ
Отрывки. 7 и 15 главы
7
... И он купил
себе игуану, этот вихрасто-белобрысый во всем пыльно-сером. С рынка
домой он нес его (детеныша) в кармане своего единственного костюма.
Откуда-то сверху вижу (будто бы облетая) панораму городского рынка,
который перерезают трамвайные пути. Пестрое, кишащее, шумное месиво
рынка, грохот трамваев. Таким рынок бывает в разгар летнего дня, в
самое его пекло. Вонь овощной гнили, шибающий дух людского пота, порхающие
в воздухе хлопья фабричной и автомобильной гари. Но он - словно в силу
невзрачности - хорошо виден средь хаоса толпы. Вот он переходит рельсы
пути, невзначай с кем-то сталкивается, озирается и перебегает через
другую пару рельсов перед трогающимся трамваем. То и дело откидывая
одной рукой пепельный чуб со лба, другую он держит в боковом пиджачном
кармане и пальцами осязает треугольные зубья наростов на спинке животного.
Не знаю по прошествии какого времени ему пришла мысль причинить подросшей
игуане боль. И в полумраке своей комнаты (в окно сочится зашторенный
и горячий свет полдня) он прижал ногой в ботинке животное к полу и
тихонечко надавил... И оно шипяще заверещало и с неожиданной быстротой
уползло под кровать. В этот душный день, небо которого через некоторое
время стало облачным, затем сплошным серым, он заходил на почтамт,
в редакцию, на скамейке в сквере ел хлеб, запивая его кофейным напитком
в бумажном стакане, читал газету, лежавшую на скамейке, гулял вдоль
набережной. Облокотясь о парапет, курил, оглядывая пляжное уныние:
робкие купальщики, вялые игроки в мяч. Потом и сам купался. Лежа на
спине, невдалеке от берега, поколыхиваемый рябью волн, думал о себе,
о своей юности, о том, как зимой гранатометный огонь близился к мерзлой
траншее, думал о следующих за юностью остальных днях своей жизни...
Когда он вышел на берег, ему стало зябко и он стоял на песке, обсыхая,
и впервые за несколько лет делал жест, предвосхищающий что-то нестерпимо
важное - безотчетно потирал ладонью горло и грудь, и, озираясь, видел
штилевой океан и вечерний город, спокойный и остраненный...
15
... Какое-то
одиночество радости... Именно в таком состоянии, он, казавшийся вечно
грустным и стремительным, пребывал почти все время летом окончания
института. Записки на свое имя, которые в те необъятные июньские дни
он обнаруживал в почтовом ящике, лишь обостряли это состояние чувством
неясного ожидания... В указанное время приходил на означенные в посланиях
места. Сперва это был пустырь близ конечной трамвайной остановки. (В
полдень открывались гастроли зарубежного цирка) Развевались флаги,
высился шапито. Брезент вздымался и опадал на ленивом ветру. Бравурно-сентиментально
звучала духовая музыка и к аэроплану сквозь толпу проталкивались лилипуты
в летных шлемах и крагах. Он сидел на траве, глядя в бледно-голубое,
чуть затуманенное небо, где только что канул самолет, проделав каскад
пируэтов. Никто не подошел к нему, не заговорил. Никто не подал ни
знака. И после того как несметная толпа скрылась за пологами шапито,
он еще с полчаса сидел на пустыре, делая пометки в учебнике мертвого
языка.
Через несколько дней - мост. Совершенно пустой. Тусклое солнце в закатном
мареве цепенело над морским горизонтом. Волны - далеко внизу - невнятно
переплескивались под исполинскими фермами моста. Недостроенного, уходящего
на милю в море и обрывающегося, не соединив материк и неразличимый
в просторе остров. Еще был луна-парк, по-субботнему - пьяный, оглушительный,
беспорядочно расчеркивающий зигзагами аттракционов черное индиго ночи.
И хотя записок больше не приходило, в зоосаде, где подрабатывал уборщиком
его приятель - с сожалением подумал, что этот скучный белесый вечер
с редким дождем, этот понедельник в "zoo", эта дремотная
тишина, может быть, лучшие условия для неназначенной встречи. С бутылкой
вина в руке он неторопливо шел мимо клеток. Нахохлившиеся птицы...
Приникшие к металлической сетке дряхлые обезьяны... Носороги будто
гранитные... Он был зачарован, заворожен глазами животных (словно предчувствуя,
что через несколько лет, он, терпеливо лежащий со снайперской винтовкой
в руинах на окраине большого европейского города, вечером, моросящим
и тихим, будет изувечен бенгальским тигром, исчезнувшим из зоопарка
после воздушного налета на центр.)... Поболтав с приятелем, к выходу
он шел уже скорым шагом, улыбаясь от мыслей о том, как когда-нибудь
вспомнит и терпкий вкус рислинга, и сумрак аллей, и смех школьного
друга, и точки капель на асфальте... Выйдя из "zoo", он смешался
с толпою, затерялся в ней. Небо стало тяжким, предгрозовым.
... А день наступил ветреный, солнце еле угадывалось в голубеющей водяной
дымке, и к мосту (гигантскому, недостроенному) с открытого моря близилась
яхта. Она кренилась, переваливалась на волнах. Надстройка была провалена
переломленной мачтой. До фотографирующихся на мосту (успешный экзамен,
шампанская пена, все растерянно улыбаются на ветру) донесся взрыв смеха,
и голос, запевший, скомканный ветром...
Скачать
zip-файл, содержащий заархивированный текст книги в формате HTML (139
Кб)