обсудить работу в форуме "Конкурс-марафон "Белая Чайка"

 

Локадхьяна
"О жизни дней"

(вроде дневника)

-1-
Собственно говоря, о чем мы молчим? О том ли, что сказать нельзя? Или о
том чего сказать не получается? Интересно. Подумал я, в ожидании, пока
вода из под крана нагреется и даст мне возможность побрить свою рожу. Это
было… даже нет, это вот оно, тут. С улицы опять понесло запахом выхлопов
машин. Век, как известно сейчас еще двадцатый, ну ладно, ну и что, что уже
его конец… электромобилей то есть, ещё не изобрели в таком количестве,
чтобы они ездили по улицам. А так всё было хорошо. Приятная аморфность
хорошего. Наконец-то из крана пошла горячая вода, что (а может и что-то
другое) заставило его фыркнуть. Почему-то вспомнилась история про
превращающегося китайского барсука. Намылясь пеной я упустил из вида
здесь и сейчас и медленно понёсся в дебри мысли, снов наяву, цепь
ассоциаций пошла разматываться. Зелёное море - вдруг подумал я.
Неизвестно, к чему относилась эта моя мысль, но ее еле заметная
необычность заставила меня заметить её. Процесс остановился и несколько
следующих минут я сосредоточенно брился. Однако. Был уже вечер. В том
смысле, что я брился на ночь - завтра надо было вставать очень рано, бежать
сломя голову, и я не хотел терять драгоценного времени. Было поздно и меня
клонило ко сну. Ясность в мозгах, необыкновенно свежо, скорее всего, под
действием яркого солнца и безветренной погоды, весь день державшаяся в
мозгах, исчезла. На её место заползали облака сонливости, опять таки
дающие возможность провести параллели с окутывавшей пространство за
окном и внутри дома тьмою вечера. Туман или, может быть дым от листьев,
которые жгли на улице - как обычно в начале каждой новой осени- заползал
и растворялся, образовывал какое-то четвертое измерение в котором
сосуществовали темный двор за окном, пытающимся отзеркаливать меня, и
внутренняя пространственность засыпающего ума, бета-состояние усталости
средней тяжести, сонливого шума трезвого вечера.
Я посмотрел на экран компьютера, на котором были набраны эти строки.
Когда я успел побриться, подумал я, проводя рукой по подбородку?
Уход куда-то в сторону… собственно говоря, такая повседневно-
необходимая вещь. Я бы даже больше сказал, основа двух разделённых во
времени точек. Самый обычный факт. Почему-то вспомнилось. Какое-то
интересное событие. Яркое ощущение. Вспомнил, собственно говоря, только
его, это ощущение, само событие тут же скрылось обратно в глубины памяти,
оставляя место яркому ощущению своей потери. Опять уход, уход,
заставляющий себя чувствовать, перекидывающий мосты в туман.

-2-
Яркость новых дней пришла мне в голову… видно, я и вправду почти что
засыпаю. Чаю что ли, выпить. Сегодня мне понадобится светлая голова. Уже
рассвело, а утренняя прохлада за окном, казалось, была видна. Горячий
зелёный чай маленькими чашечками. Тепло постепенно разливается по телу
и в каком-то месте превращается в пищу… нет, наполнитель души. Утро.
Светло. Выхожу из дома и иду по еще не прогретому тротуару, солнечным
бликам, ясное небо. Облака еще не пошло-банальные, а очень облачные,
настоящие, свежие, далёкие. Улица Северная и ловлю маршрутку, проезжает
мимо, уже многие едут на работу, с утра, до вечера, не замечая… Еще какое-
то время, и я еду, собственно, времени-то сейчас и нет, оно мне сейчас не
нужно, смотрю в окно, всё очень отчётливо и ясно, пассажиры сонные
молчат.
Учусь. Сижу на лекциях. Изредка возникает время, и начинаешь смотреть
на часы. В ожидании конца лекции, в скуке, уже не снимающейся
внимательным вглядыванием в парту, процесс письма, голос преподавателя,
свои мысли.
Незаметно прошел день и я уставший.
Вечером выползает время из тёмных углов улиц, по обе стороны бегут
ряды фонарей, вспышки фар, вечер, звёзды где-то над крышей машины, не
видно отсюда, но их присутствие чувствуется, и луна.
Несколько дней выпали. Я уставший и невыспавшийся не замечаю своё
присутствие в них, опять здесь только в пятницу вечером. Завтра выходные,
культ не у нас, но в Европе, отдых, семья, выезд за город, закрытые
магазины, пустой и тихий город. Звон колоколов на евангельской кирхе. Звон
колоколов православного храма, через несколько кварталов от меня, но еле
слышно, все равно звон, трону китайские колокольчики, висящие у окна,
гамма, слияние, тонов, призвуков, настроения, ветра. Я здесь, город
Краснодар, Россия, всё равно выходные, буду отдыхать.
Телевизор, отвратная гадость, столько программ, и сам программирует, уже
не смотрю давно, но включаю, бежит размножение смыслов, спекуляции,
реклама явная и скрытая, психолингвистика и пиар, и одновременно голубое
мерцание в тёмной комнате, электрические волны - тоже ведь
распространяются вокруг, компьютер еще не знает слова "пиар",
подчеркивает его красной волнистой линией, потом выключаю его, в темноте
перед глазами воспоминания сетчатки, фосфоресцирующий экран,
постепенно темнеет, потоки и звуки, из телевизора, ответов он не принимает,
сижу один, скоро снова спать, пора просыпаться.

-3-
Картинки, фотографии, аа - сны!, да, теперь я понимаю, что только что
спал и видел сон, а теперь я вроде не сплю, картинка другая, но такая же
реальная, утро пробуждения, ясная голова без мыслей, постепенно сознание
собирает себя из… не знаю из каких таких кусочков, сплетает себя из
утреннего воздуха и солнечных зайчиков на стенах, белого света и чего-то
ещё, и ещё, вот я уже знаю, кто я и где, и какой сон начинается теперь.
Проснулся. Соль. Витает в воздухе. Соль. Нота. Вещество со вкусом,
обратным сладкому, и горькому, и противоположному всем другим оттенкам
вкуса, и в то же время без них нету, встаю, хочется пить. Тонкая струнка
воды, опять холодная, но приятно, бежит по рукам, потом и губы напьются.
Дни живут, они живые, а потом бегут, бегут, разбегаясь по квартире, я в
этой квартире уже давно, в каждом углу сидит спрятавшись, прошедший
день, какие-то уже прошли, уже не вылезут, сидят только как память, других
еще нет, но все равно, какая-то плотность. Я думаю. Мысли. Тоже в углах, и
на потолке тоже, и сидят, а которые - скачут, чищу зубы. Это было 933 слово,
вместе с названием, на сегодня хватит писать.

-4-
Экзистенциальность покоя, деятельного безделья, созерцания прозрачной
поверхности. Бытие, это уже абстракция, этого уже нет, забудем о нем,
просто смотрю на цветок на окне, постепенно он становиться цветком всё
чаще и чаще, цветком, который не цветок, которого никакое я не видит, и ни
на каком подоконнике он не стоит, и ничего красивого не напоминает, просто
стоит на подоконнике, я смотрю на него, но это только так говориться, и
часто путается с тем, как надо смотреть на него. И не надо придираться к
слову "надо". Цветок, пренебрежение делами бытия, расцветает рассвет,
свивает гнездо покоя души. Все еще утро, разве я говорил, что оно
кончалось? Начала начал, свет цветов, цвет светов, спекуляция, семечки.
Пустая шелуха умствований отпадает и просто хорошо, всегда глубоко
скрытое хорошо, цепляющееся за ноги бегущего к…

-5-
Вот так вот, мои дорогие, хорошие…. Подумалось почему-то.

-6-
Это всё уже где-то виденное покуда мы смотрим не на него, а на
внешнюю окраску, на привязанные наши чувства, многих и этой жизни,
которые и не были никогда ничем кроме как эмоциями мыслями клешами,
повторяющимися со всеми всегда покуда не придет Мысль. А вот интересно,
приходила ли уже кому-нибудь в голову мысль "горячие ноги столетья"?
Можно обдумать её теперь, помусолить и вытянуть какую-то с виду - а на
самом деле несъедобную резинку. Да, но также и с любой обсусоливаемой
мыслью. Поглотаем мысли, не жуя? - а ни …!
Прекращение. Прекрасно и ращение, рост, вырост, вращение,
превращение, превратно понять, ворота, врата без входа, ход…,
анонизированный Николай Второй, букву "к" пропустил случайно, и опять
чай, пять - файв, файф-о-клок, ужин, кефир, фирновый лёд и белизна, знать
много еще не зна… чтение рядов ассоциаций.
Ну, было и было, так с ним… вернёмся в сюда, смотришь вперед, чего это
там такое, выключаешь, прямо перед собой, да, оно всё время было здесь.
Чего-чего, вопрошаю у себя и тут же осекаюсь, несколько секунд
рассматриваю себя под разными ракурсами и углами, потом глубоко вдохнув
и энергично выдохнув несколько раз, освобождаюсь от улики, от тела, от
невидимого и, соответственно не могущего быть найденным и
свидетельствующим против меня, ума. Опять нету, и не было его никогда,
опять и о, шесть и о, восемь!, и цифирь то тоже нету, только
противопоставление множественности-единичности, да и оно становиться
единой категорией, абсолютная множественноединичность всего.
Мнёё-ё-ё-ёжики. Вернее, Мнё-о-о-жики.
За окном рассказ о том, от чего умер какой-то Коля. На заводе выдали
водку, он выпил больше всех, и оправился на тот свет. Плохая,
некачественная водка. Пытаюсь найти жалость. Абстрактной жалости нет.
Конкретного Коли не знаю. Водка действительно вредна. "За окном", это
значит во дворе, никаких намёков на мифосемантический смысл слова
"окно".
Окно теряет всякий смысл, опять, как уже говорилось, нету, оно исчезло,
и снова, и потом, и вчера, и вообще всегда. Кавычки расставить по вкусу. Я
то знаю, чего я не имел в виду, и что я ничего - не имел в виду. Инфо-1: когда
я говорю "я", я имею в виду вовсе не то, что вы себе думаете. Инфо-2: когда я
не говорю "я" это то же самое, как тогда, когда его не говорите (не думаете,
не ощущаете) вы. От вас к нам.
Ну, тут дальше и говорить то - правильно, не о чем! Главное, что про
окно сказал. Опять.

-7-
Абзац тридцать первый. Линия горизонта - это такая цифра "один". --. К
сожалению, заслоняется почти на всём - на всём видимом - протяжении
домами людей и древесных личинок. Сижу, думая о том, тождественно ли то
место, где радуга уходит в землю линии горизонта. Какая-то чушь. 7-е небо.
Всё-таки, приятно находится на земле, на Земле, и чувствовать её под
ногами, твёрдую и упругую, длинную и совсем не круглую, неизвестно где
выпрыгивающей из плотного же воздуха душного дня, а высоко тучи, тоже
не просто так, тоже в земле, и земля в них, и я чувствую, что до тучи можно
достать рукой, и что, даже если не достану, она всё равно здесь, и
пролившись дожем и развеявшись по ветру, никуда не исчезнет эта земляная
туча. Только сосны шумят на утёсе, но вовсе не потому, что им жалко тучек,
которые, пройдя несколько километров в глубь моря на глазах тают, а сосны
остаются стоять над прибоем, но, в сущности, не долее туч. Картинка
сменяется другой, потом убираю и эту, снова, ох уж это слово, тут, день,
горизонт, туча, земля, осень, а то бы и земляника. Абстрактно ясное море.
07121980

-8-
Дни свершений истории жизни каждых индивидуальностей пробегают
незаметно и независимо от последних, когда те не хотят перестать считать
ход минут и вращение спирали истории, колеса сансары, остановить это
колесо и запустить другое, раскручивается, набирает обороты, вбирает в себя
все вокруг и сплавляет в однородно пустую не-массу стоящих на месте
мгновений, кружащихся в вихре мгновений всего. Индивидуальности
прикидываются индивидуальностями, разыгрывают спектакли, любительские
и трагедии достойные Эврипида… они в своем колесе, оно крутит их и
швыряет, а они верят, что прочно сидят на оси. Игреков. И кто-то опять
выходит и опять поворачивает руль и правит листом летящим с дерева к
Чёрному морю под натиском бури и грозового фронта.
Зигзаги молний и чертоги громовиков. И дворник с метлой. И в эту
грозовую ночь только кто-то не спит спокойно, без страха вглядываясь в
потоки воды и зарево небесного пламени, и полные капли барабанят по
стёклам и тягуче стекают уже не поймёшь, вниз или вверх, и голубой свет, и
святой Эльм выходит танцевать, но тот, у окна, не видит его, он видит только
то что по-настоящему есть в это час, а в этот час есть только кривой излом
молнии на черном покрове бездны в месте, где тьма перестаёт быть тьмой, в
сердце дождя. И ничего это не кончится, и завтрашнее утро просто в другом
измерении и телефон молчит зная, что он отключен от тверди и от мира.

-9-
два часа серого дня четверга, за тучами виден свет, но о том, что он где-то
там, в стратосфере, яркий, можно только догадываться, мы же сидим тут, на
земле, и ветер не подует и не разгонит туч и не выходит солнце, потому что
день хмур и держится за себя. И такая вот мглистость, в комнате серый
полуденный сумрак, лампы зажигать слишком светло, читать темно, разве
что просто сесть на подоконник и дотянуться взглядом до берёзы во дворе
почти за углом и рассматривать и наслаждаться тем не менее небом и
впитывать себя в них, в пространства небес и берез, параллельные
призрачные миры, алмазную ясность чистоты. Старые и осыпавшиеся
кирпичи дома напротив, то голубые, то жёлтые, то серые, неровны, в
выбоинах и потёках от дождя, вдруг на них падают лучи солнца, всё-таки
прояснилось, дыры в серой пелене неба, как будто кто-то делает отверстие,
чтобы выйти наружу, на свидание с космосом и языками холодного пламени,
протуберанцами солнц и вселенными планет, миллионами миров со своими
бодхисаттвами, и всё это в тополиной пушинке, летящей к небу. Томленье по
вечности сытых берёз. Их слёзы собирают и пьют, берёзовый сок, вечность
рядом, приходит к листьям и к нам, больше нет томления, только
завершенность.
Скрип тормозов машин, авто, средства передвижения из одного здесь в
другое - другое ли? - здесь. Масла не хватает и им, не только в пустом
холодильнике, масла-то разные, нехватка одна, на всех, кому не хватает чего-
то. Это уже натяжка, здесь надо было сказать по-другому, но вы ведь меня
не-понимаете? Я думаю, нет. Мууу-у.

-10-
Времени нет. Об этом я уже говорил. Места нет. Только не здесь. А, ведь,
наверное, слово "сура" и слово "сутра" родственны друг другу. Зачем,
зачем… просто так, говорю в пустоту, отзывающуюся мягким неслышным
эхом. Однажды сегодня здесь и сейчас итого однако.

-11-
Пятимарковая Беттина, и чешский диссидент в Париже под собором. Ну, на
пяти марках она, Кундера про неё писал, после этого, который, по-русски
стих написал… выборочность запоминания мусорно-ментальных отходов
церебральных проходов.

-11 бис-
Только чтобы закончить этот лист неизвестно каких писаний описания
исканий путей. Перенос. Плотность увеличивается прямо пропорционально
лёгкости. Бытия. Ха-ха-ха-...

-12-
46 килобайт нашей с вами памяти. Темнеет буквально за доли секунды, ещё
через несколько - стук в окно мелких капель. Атмосфера хочет показать, что
она не просто научное обобщение. Кусок атмосферы ударяется об оконное
стекло, разлетается на мелкие, мельчайшие кусочки-капельки, некоторые
упадут на уже посеревший асфальт, другие, не долетев вниз, испаряться
вверх, обратно к маме-туче.

-13-
Сегодня пришла к нам настоящая холодная осень. Не постучавшись
ворвалась в солнечные дни конца сентября, разметая не успевшие пожелтеть
листья. Новый этап в развитии, все-таки, всегда приходящий неожиданно,
несмотря на прогнозы синоптиков. Хотя. Все ведь знали, что будет холодно,
сыро и зябко. Не верили и не хотели. Зато теперь можно сесть у чего-нибудь
тёплого, какого-нибудь правдоподобного заменителя домашнего очага, не
столько во внешнем, сколько во внутреннем доме. Пить горячее кофе с
сахаром или без, можно вкусный - просто вкусный, потому что с вареньем-
чай, и вслушиваться куда-нибудь, например, в шелест капель по стёклам, но
лучше - в тишину. Тишину в шуршании капель, звуках вдалеке
проносящихся машин, по лужам, из которых летят фонтаны брызг, иногда
заляпывающие какого-нибудь позднего и неосторожного прохожего,
который начинает громко материться. И во всех этих звуках тишина и внутри
сумрака она и в тусклой смеси света фонарей и потоков воды и брызг и
звёздных теней.
А мы с вами сидим дома у камина и горит огонёк и сущ приторный уют, но
вовсе не мещанский, а другой, большепузый и весёлый как Хотэй. И вы
спрашиваете, почему так, что не радостно нам на все сто процентов, что хотя
и сидим мы, но как будто чего-то не хватает. А потому это, знаете ли, что не
полностью вы здесь у огонька, что одной ногой во вчера, а второй в завтра, а
третьей в сегодня, которого ведь - тоже нету. Ну чего не смотреть вам просто
на огонек и чаю не потягивать, и если вам нравится, то вприкуску, как
русские купцы, а если хотите, то и вовсе без сахара.
А дождь-то идёт и идёт, капает и капает, но что это я всё про дождь, да
потому что за окном он, а придуманного здесь ничего нету.
И хотя за окном дождь, а нам холодно, сыро и зябко, будем пить чай и
наслаждаться и радоваться всему и везде сущему. И вслушиваться в хлопок
одной ладони.

-14-
и вот так вроде было нам грустно и вот так стало вдруг нам прекрасно как
увидели мы пред собою и начали плясать и баловаться и песни петь о чем о
чем какая чушь только успевай зачем так много ассоциации бегут потоком
придет погода весенних туч и ты пустишься в свой долгий путь и бурей
Что есть ь ь ь ь ь ь ь ь ь ь ь ь ь ь ь ть на свете мгла
Когда уйдет луна
И воцарится свет
Безумнейших планет

-15-
На сегодня я написал 101 дзенский килобайт легких впечатлений на
пергаменте памяти бумаги формата А-4. Извращаясь со словами ничего не
несущими я пишу об осени говорю и не слушаю. Да. Где я-а-а-а-а-а=а-а-а-с-
а0а-а-а-в-а=-ва-вс-всп=р------------------------------. Нету! Хрен вам!
Как сказал один мудрец лент "всё, что вы выдумываете, обретает смысл".
Метафизика потребления достойна всяческого изучения. В основном
потому, что это, то есть потребление неумеренное, превращаемое в
жизненную основу, большая проблема, прежде всего из-за отказа этой
модели больше-больше-мне-мне в других областях. Кроме как поддержания
в себе ненасытного голода.

-16-
Эклектичный сплав из глаз эксцентрика. Всё глупое уже написано давно и
теперь только переписывается много раз заново, говорят, есть всего двадцать
базовых ситуаций, которые присутствуют везде и к которым всё сводится и
на которых все типично попадают. Пара-папа-пара-папа-парапапа-папа-
папа… ритм. Божественный ритм. Ну почему всё что может быть
произнесено уже так затаскано и замусолено? Фак. Не знаешь, что и
говорить, чтобы сказалось только то, что хотел. Так вот. Ритм.
Божественный, не побоюсь этого слова, ритм. Играет какое-то отстойное
техно, но очень красивое и ритмичное и заводящее. Эльф-нойн-зэкс-зибен-
…парапапа-па-па-па-па Мьюзик - из зэ интрестелла лэнгвич фром а
хайли эн сигнификэнт планэт…уан оф найн.. ин ауа солар систем… биг бенн

-17-
Всё-таки кроме утренней росы нет сейчас на свете ничего стоящего
попыток описания… ну, ещё солнце, ещё небо, ещё мир… Но - росинка!
Просто взять её и описать так, чтобы больше не нужно было слов, чтобы всё
было действительно, до самого конца сказано, чтобы раскрылась гирлянда
реальности и исчезла мишура смысла.
Иногда мы с кем-нибудь настолько близки, что даже замечаем эту росинку,
по настоящему замечаем, и тогда и он становиться нам - росинкой. Лучиком.
:)
Просто быть, даже не "самим собой", а чем-нибудь большим, самим-ею,
самим-миром, самим-самим. Чего-то в голову пришёл самум, но это совсем
не то, но, впрочем, в любом самуме можно стать самим-…самумом.
И тогда, когда я прихожу в гости к человеку, я не хочу плеснуть кипятком
ему в рожу.

-18-
И вот что ещё я хочу сказать - холодный ветер правда помогает нам
закрыть кого-нибудь плащом. Всё дело только то - взять - и закрыть. Снять и
- закрыть. Согреть. Просто. Не задумываясь. И мне стыдно, что я это пишу, а
это надо делать, и говорить - бесполезно. Но я буду стараться, я обещаю.
Спасибо.

-19-
нет, я не кибернетическая считалка и выплёвывалка мыслей. Не надо меня
в этом упрекать. А то, что кое-где смыслы наматываются веретеном - так,
если вы их не знаете, то они и не наматываются. Сами виноваты. Читать
меньше надо. Больше гулять на свежем воздухе.
Я вам сейчас расскажу, что я делаю. Я сижу за компьютером. (Не будем
отрицать прогресс). Тихо играет медленная музыка. Yello, флёр, как они
говорят, "экзистенциального чувства", хочется этой музыке создать. Но мне
она просто приятный фон. Горит свет. Тусклый. Высота потолков в моей хате
- почти пять метров. Высокая и узкая. (Тут опять приходит в голову
ассоциация эта с такой формы комнатами… в какоё-то книжке…встаю
посмотреть на корешки..а, Камю.. рассказ "Иона, или Художник за
работой"… символично? ха-ха.. не подумать, что я хвастаюсь прочтением
всяких камей…вон, как они мне теперь мешают.. ха-ха..это - тоже шутка.)
быстро стучу по клавишам, набирая предложение "быстро стучу по
клавишам, …"- желающие могут продолжить. На столе - полный…
непорядок. Непошонток. Ладно, ну его. Я же спать уже хочу. Пойду.
Спокойной ночи!

-20-
Темнота за окном и мир ссужается до размеров комнаты, тускло освещаемой
лампами со стены, размеренное дыхание засыпающего города за окнами, у
меня - утренне-бодрый ритм техно из похрипывающих динамиков. Крепкий
красный чай вставляет по полной программе. Я согреваюсь и расплываюсь в
уюте по комнате. Сижу на диване, вдавившись в его мягкую спину и
осматриваюсь. Компьютер сломался, поэтому мысли записываю на бумаге
ручкой с пастой цвета чего-то отдалённо синего. Смотрю по сторонам,
налево книжный шкаф, пятнышко на стеклянной дверце. Не хочу описывать
дальше, всё так реально, грозит потеряться на бумаге и замениться своими
определениями, даже не двойниками, тусклыми воспоминаниями, белым
фабричным дымом над трубой печи где сжигают впечатления.
Потом напишу,
чай остывает
Жизнь убегает.
Большой глоток.
Почему не звонит май бэби? Все заняты, заняты, а если бы остановились и
огляделись, то подумали бы - "чем?" Но это не значит, что прекратили бы,
может этим и надо заниматься. Но по-настоящему, не-занимаясь. Да.
Последнее время думаю о роли всяких электронных дигитальных штучек в
нашей будущей будничной жизни. Я уже давно всё почти набираю на
компьютере. Вот на моём столе - стопка бумаг, … коробка для компакт-
дисков, компьютер с колонками и микрофоном, кружка с недопитым чаем,
конспекты лекций, статуэтка Фукурокудзю (это по приколу), рядом - трубка
мобильного телефона, наушники, органайзер с ручками, линейками и
мелкими монетами.. надо всем этим лицом к стене сидит Бодхидхарма.
и не пытаюсь ничего удержать. пора понимать уж, что такого - не бывает.
Осмотрись! Ты - здесь. и это - круто. hao.

-21-
Еду вечером в направлении своего дома. Пустое маршрутное такси,
широкая улица, так, что виден огромный кусок неба, где-то по краям
затерявшиеся дома, многоэтажки из белого кирпича, с разноцветными
балконами и сушащимся на них бельём, а впереди гладкий недавно
положенный асфальт, дорога идёт в гору, как будто медленно взбираемся на
небо. Облака серые, с краёв подкрашены розовым заходящего солнца, небо
от пронзительно голубого над розовой полосой на горизонте, до уже почти
потемневшего серого над головой - где-то уже вечер. Ну и звуки, звуки по
сторонам, разбегающиеся волны гула машин, шелеста шин.

-22-
На улице сильный ветер, срывает с города шлейф сонливости ранней осени,
разрывает его в клочья, мечту о вечнодлящемся предзакатном покое. Летят
листья и мусор, мечутся из стороны в сторону, ища, куда бы приткнуться, и
кажется, пешеходы испытывают те же чувства неприкаянности и
неизвестности цели, но для виду продолжают идти, вперёд, сосредоточенно,
как будто по своим делам.
Я могу отдать себя на волю ветра, летит, несёт меня, не цепляюсь за голые
ветки и грязный асфальт, куда ветер - туда и я, сливаюсь с ним, вечнолетаю
между небом и землёй, на земле держась за небо, на небе ощущая землю под
ногами, покой в урагане и пляска на вихрях пустоты…
А они идут, идут, против ветра, согнувшись, не замечая, что ветер везде,
большой или маленький - неважно.
Побег в ветер, в течение жизни, прорваться через зелёную стену, через
лесополосу, посаженную для защиты полей от пыльных бурь, нырнуть в
находящую волну, проглотить её.

-23-
Снова и снова заново повторяющийся неповторимый мотив осени в пятом
часу дня. Солнечные зайчики, хранители мыслей о тепле.

-24-
Маленькая комната на пятом этаже обычной белокирпичной девятиэтажки
сижу перед окном в гостях у родителей и сестры. Сижу и смотрю наружу,
слева такой же дом, справа такой же, между ними кусок пространства, и в
этом куске конец города, несколько рядов частных одноэтажных домиков, с
острыми крышами и трубами, зимой из них будет идти белый дым, испаряясь
в белое низкое небо, но пока еще не зима. За домами поля, расчерченные на
квадраты лесополосами, защита от пыльных бурь, хотя пыль в этом городе
взвешенна в воздухе и просачивается сквозь всё. Ивы над невидимым отсюда
прудом, пожелтевшая полоса, ряд деревьев из стороны в сторону, и такой же
наискосок, и дальше поля и поля, но отсюда опять не видно их, виден только
кусок башни элеватора, или какой-то, в общем, хозпостройки… деревья еще
зелены. Над эти всем – высокое небо, заполняет пустоту между домами по
обе стороны от окна, и выше, и, запрокинув голову – вот оно такое синее-
синее,
Решил переночевать здесь, дома не закрыл окно но к чему о таких мелочах
писать… думать… то ли дело – небо. Уже темно, и небо исчезло, а может,
наоборот, просто поменяло цвет, до иссиня-черного, и опустилось, обволокло
собой всю землю, дома, и деревья, и окна… горит фонарь, выхватывая из
темноты, ну, не очень темной вокруг – всё таки, еще не спят многие, горят
окна, и луч света и лунные брызги – выхватывая кусок кроны дерева,
подсвечивая до сочно-зелёного, и мошкара вокруг лампы, края светлого
нимба растворяется в очертаниях дерева, опоре фонаря, шлейфе летящей
через город ночи.

-25-
Сегодня я решил написать сказку. Эта сказка будет написана невидимыми
чернилами и между строк моих маленьких наблюдений за течением жизни,
но тем не менее, я надеюсь, что каждый сможет прочесть её и увидеть то
единственно истинное, что было, есть и будет в его жизни, и может быть,
сможет написать её сам.
Это будет очень тёплая сказка про деревья в цвету, и крыши домов под
снегом, про огонёк в печи, и дальние странствия, про цветущие вишни и
летящие стаи перелётных птиц, караваны в пустыне и весёлые праздники в
широком кругу друзей, первое свидание и расставания, стихи и песни,
интересную работу и стремление к признанию, сказка только одного, и не
знает он, что уже что-то похожее было…
В разные стороны летят искры. Костёр и едкий дым, вкруг сидят люди и
рассказывают истории, то ли первобытные охотники, то ли туристы,
сушащие у костра носки и мокрые кеды после перехода по покрытыми росой
горам.
Ты, вдруг читающий эти строки, (с подозрением), видишь ли ты, что ты
среди них, сидевших за тысячи лет до нас вокруг костра и певших свои
тягучие песни, что ты, в конце концов – во мне, а я – в тебе? И мы с тобой,
вместе, рука об руку, в этих облаках, да выгляни на небо, видишь! Деревьях,
наших друзьях и врагах, земле и мокром асфальте, письменном столе, досках
пола, в чем угодно, короче говоря, во всём.

-26-
всё будет хорошо, если только знать об этом. А узнать об этом можно
разными путями, например, наблюдая тихо за осенним листопадом,
разговаривать с дорогим человеком, слушать нравящуюся музыку, помогать
тому, кому надо помочь, везде главным смыслом будет - любить. И не
бояться, что будешь иметь какое-то отношение к этому. Любовь и всё. Ни её
субъекта ни объекта. Только любовь. Всё.

-4200-
Привет, привет всем!

-27-
Так вот, о хорошем. Собственно, я о нём и говорил. Но, может, кто не
понял. Поясняю - хорошо, это когда вы можете оглядеться вокруг и сказать
себе - я здесь, у меня все хорошо, вот, кое-что надо сделать, и это я сделаю
обязательно, потому что я делаю то, что должно, а если я позволю себе
сейчас расслабится и послать на фиг то, что я должен, то я не только не
сделаю то, что должно, но и не сделаю то, чего я на самом деле просто
должен был сделать. Поэтому когда мы осознаем и хотим то, что мы должны
делать, мы делаем это просто. Оно делается само. Естественно, надо долго и
трудно учиться различать иллюзорное долженствование неизвестно чему,
каким-то инстинктам и фигне, но, впрочем, это обычно не оформляется как
"должное", а как "должное" любит всякое не наше оформляться, вроде как бы
извне навязанное. С ним можно поступить так - сделать его своим. И если
оно сделается, значит, это то, что надо. Настоящее наше, то есть, настоящее
единственно верное и с каждым разом все ближе и ближе к нему. То, что я
сейчас делаю - я должен? Это моя прихоть. И я её должен. Себе. Н. чтобы
написать так нужно быть так. И я есмь так. И я должен быть так и никак
иначе. А если иначе - то иначе. Так, а можно и иначе, главное - кристально-
чисто.

-29-
Никто не знает, что есть для нас бытие в м… фак… это я уже начинаю
заниматься умничаньем и спекуляцией.. стоп! Просто-просто! За простоту
Прост! Цум Воль :))))

-30-
----

-31-
Мы все связаны воедино одной жизнью, нашей, личной вселенской
жизнью…и связь эта видна только когда есть - любовь. Настоящая,
естественно. Об ней говорить - бесполезно совершенно. Иногда даже вредно,
но обычно - бесполезно, до тех пор, пока она не получается, а потом - можно
говорить что хочешь, она будет внутри. Присутствовать. Пойду почищу
яблоко. И съем.

-32-
Можно иметь многое и не иметь ничего, а можно объять необъятное, хотя
этого, как известно, нельзя, но обнять его так, чтобы оно стало объятным.
Взять кусочек его и объять его и всё в него вместится и засветится светом.
Старая мысль о том, чтобы сидеть в комнате и познать мир, верна также как
и та, что это уметь надо, и что начинать лучше с того, чтобы своя комната
была - в путешествиях.. это я сам себе непонятно выразился. Скажу так,
уметь надо, из комнаты выходить… а потом, может, и не придётся, а может,
наоборот, всю жизнь проведёшь без своей комнаты, но мир познаешь… и
значит, комната у тебя будет… родная.

-33-
Hier begann ich ganz plotzlich auf deutsch zu denken… so was passiert einem--
wenn man mehr als eine Sprache kennt… weil… des auch sehr gut fur denem
Mensch isch… des erzeugt in ihm sozusage ene zwaite Personlischkait… der isch
da halt net mehr einig mit sich selbscht… anners ischt er dadurch worde… na
schon.. net ubertreibe… er bleibt natirlisch… aber er bleibt anners… aus enem
anneren Rakurs g’sehe…

-34-
Интерес это созидающая вещь, это точка где сходится много каких
импульсов. Без интереса всё делаемое превращается в щет. С личным
интересом можно сделать любую работу… самое интересно, что интерес
можно направлять… если повезёт, то на всё, что угодно, направить.. ну.,
вернее, на то, что надо. А если им управлять не уметь, он на всё, что хочешь
будет направляться… так же, как и многие другие импульсы… управлять -
это очень сложно, и это совсем не то, что под этим имеется обычно в виду.
Управлять можно.
А что такое правильный интерес? Интерес к тому, что… сейчас я не могу
это сформулировать точно… для себя. Когда-нибудь оно сформулируется
само… когда станет моим и настоящим.. а до того времени формулирование
мешает… Это всё вовсе не означает, что не надо испытывать интерес сейчас,
или к испытываемому недоверчиво относится… конечно, чуть-чуть
наблюдая.. самую малость… направляя.
Кстати, сейчас - и только сейчас делать всё. Всё делать только сейчас. Ну и
здесь, естественно:). Конкретика.
Ещё кстати - посмотрев на слово здесь вдруг подумал о - ха- патриотизме
так называемом… нет, это, конечно, несомненно, любить свою страну. Но
почему больше других? А гордится тем, что ты - русский, немец, или кто там
ещё… гордится не своими заслугами (что, во всяком случае, имеет под собой
основу, эти заслуги то есть, вернее, не заслуги, а движения. Души. Отчего
иногда радостно не погордиться?), а гипотетическими свойствами, данными
как представителю нации, или ещё того хуже, гордится тем, что
соотечественник Пушкина, или кого ещё. Пушкин-то, к тебе какое
отношение имеет? Такое же, как и Мицкевич или Шекспир. То есть имеет,
как и всё вокруг - но не в том смысле.

-35-
Это может кому-то надоесть - снова вечер и снова пасмурный. Зажёг свет.
За стеной пляшут под музыку соседи адыгейцы. Какой-то праздник у них,
видно. А мне чего-то зябко и плясать не хочется. Подкручиваю батареи и
жду, пока в комнате станет тепло и можно будет забыть о том, что
существуют температуры, которые неприятны телу. Чая сегодня так обпился,
что больше не могу. Аж пол под ногами дрожит. Включил фоном новости.
Навёл порядок на столе. Израиль обязуется отвести свои войска. Шарм-
Ашейх. Прекращение насилия это главное, на что согласились стороны.
Насилие, блин, как не надоело людям х#@нёй страдать? Чем друг друга
ногами бить, … морализаторство. Я пока никого не собираюсь, и это -
главное. Главное - не хотеть бить кого-то ногами, или другими частями тела,
в общем, не злиться на других. Да и на себя не надо. Так.
Тихо. Мило. В вечеру. Никуда я не пойду. Буду на софе лежать. В небо
облаком бежать. Хорошо, должен я сказать, только что-вдруг подумалось,
одиноко, но это только если не понимать, где кто, и что каждый тут. Кроме
того, у меня есть телефон. Всё.

-36-
Жил был человек. Однажды он решил понять, кто он такой есть и пошел в
гастроном купить хлеба и всякой еды, чтоб обед приготовить. О себе он
ничего не узнал, но зато наелся. А потом и вовсе понял, что узнавать то и не
о чем. Вот такой он был человек, а может, теперь и не человек даже. в любом
случае, есть он продолжал, а ещё и с другими делился.

-37-
Вспоминаю, как она сидит напротив и мы ведем беседу ни о чём. Только
для того, чтобы сказать что-то общее связывающее обоих и может в этом
стать одними пока до остального далеко и совсем не знаем друг друга, хоть
это полностью и невозможно, знать друг друга, но тем не менее общие части
найдутся а в частях как известно может заключаться целое. А кроме того,
открывать и исследовать каждый день что-то новое и это уже другой человек
и я для неё другой и отношения развиваются и в развитии и движении лежит
что-то вечное между мной и ею и между нами и миром. И в мире только мы в
этот момент и мир в нас но это не ощущается, ощущается только тот, другой,
который уже не другой а свой и напротивсидящая - неотъемлемая часть
твоего бытия. И вот так всё случается между нами. Со-бытие в раз-говоре. В
каждой капле общения, каждом звуке обычных и неспешных что-то важное
скрывающих слов текущих облаками и закрывающих звёзды небес
предвкушений и мечтаний и нежно-розовых снов о будущем, которое
соседствует с настоящим в одном пласте вечности, снов сноврывающихся из
под открытых век в реальность необычного бодрствования. Где ещё
встретишь такой, именно такой цвет глаз?
В зрачках - её существо. В глазах со слегка восточным разрезом неизвестное
мне чувство. Загадка. Моя великая загадка, ответ на которую неизвестен,
быть может, ей самой. А тогда - точно никому. Быть может, я разгадаю. Даже
слово "сфинкс" уже банально пошло и затасканно, поэтому его не скажу.

-38-
крысы у китайцев приносят удачу и богатство в дом. Интересно. Они же
могут показаться мерзкими и отвратными. Ну ладно. Оставим крыс.
Абзац. Каблук. Сейчас буду обедать. Растворимый суп из пакетика,
отдалённо пахнет грибами, пока остывает залитый кипятком поджарю сплав
из хлеба, яиц и сыра, обильно посыплю специями, суп уже можно есть
прихлёбываю прямо из пиалы сверху плавают размякшие от горячей воды
сухарики. Моя тарелка пуста, сейчас она будет наполнена едой. В этой
аппетитно пахнущей еде я вижу страдания тех, кто сейчас голодает и вдвойне
ценю свою возможность и ответственность и благодарность.
Сытый, ставлю воду для чая, включаю электрочайник эргономического
дизайна и вместимости на два литра. Пока вода греется, вымываю посуду
необходимо чувствуя важность и онтологическую глубину также и этого
действия. Достаю яркую упаковку китайского чая, сорт Чан Ми. Кидаю две
ложки в чайник и заливаю водой, закрываю крышку успеваю поймать
ноздрями неповторимый зелёный аромат. Иду в комнату, с чайником и
маленькой фарфоровой чашкой удобно сажусь на кровати и приступаю к
пытию чая. Сначала светло-зелёный, удивительно гармонично смотрится чай
в чашке коричневого цвета с бело-желтоватой внутренней поверхностью и
немного выходящей наизнанку и образующей слегка неровный ободок у
верхнего края чашки. Коричневый с красноватым оттенок, слегка
неоднородный из-за черных и темно коричневых оттенков под слоем эмали.
Прозрачная жидкость самого необычного зелёного цвета, ха- вспоминаю
гнома из рассказа И. Айхингер, вот бы было ему раздолье, смотреть на
бесконечно разнообразные оттенки зелёного и сравнивать их с цветом своего
колпака… в никотором часу; где-то даже, скорей коричневого, чем зелёного,
источает необыкновенный аромат, внутри мелкие-мелкие чаинки, в отличии
от крупных листов прорвавшиеся сквозь ситечко. Беру чашку, тепло
проходит через неё и щиплет руки, делаю глоток обжигающе-мягкого чая,
вкус словами не передать, отдалённо чуть терпкий и остающийся во рту
после того, как проглотишь. Неуловимо-зелёный такой вкус.
За окном лёгкий шум и осенняя тишина. Пультом включаю музыку,
отбиваю в такт, слушая песню.

-39-
Вот и листья потемнели и уже почти все осыпались и прах их носим ветром
и лежит под ногами тех, кто подобны осенним листьям. Однако зачем
грустить по осенней поре, ведь восприятие наше осени как чего-то мрачного
и срока приговоров есть лишь отпечатанный в глубинах сознания
неосознаваемый фантом первобытного и животного трепета перед ненастьем
и понижением степени освещенности и температуры окружающей среды,
предшествующий ещё более суровому времени зимы и спячки, медленному
сжиганию стратегического запаса, накопленного за лето в жировых тканях.
Но вся зима еще впереди и оттого еще тревожней, если не осознаешь своих
праинстинктов и не знаешь правды о красоте осени. Снова пришла та же
самая осень, но новый оттенок в цвете луны меняет и обновляет её и делает
каждый миг вечного невозвращения неповторимым. И красоты осеней
сливаются в один до нереальности реальный глоток холодного воздуха стоя
на крыльце и чувствуя за спиной защитную стену родного дома, а впереди
пронизывающий ветер и лишь где-то за серыми облаками предощущается
голубое неменяющееся, но сейчас закрытое ненастьями небо.

-40-
Ещё тщится шершавое небо сохранить серый дым заката.

И не помнит оно о том, что землёй своя дань взята.
И не помнит оно, что
Всё вернётся, что мы теряем
И придёт ещё солнце к нам
Пока мы о том ночью мечтаем.

-41-
Нахожу пункт, где нужно начинать терять, точку, где от-пускаю опоры,
чувствую почти реально плотность существования, великий ком бытия,
распутываю клубок бытия, нити Ариадн и Мойр бесконечно тянущиеся во
все стороны и во всех плоскостях, качаюсь в гамаке из редкой и невидимой
сети, которая держит и опутывает.

-42-
Выпив первую заварку чая, отставишь чайник и забудешь про него, а потом
спохватишься, зальёшь кипятком и насладишься ещё раз, тем же чаем, но с
уже поменявшемся вкусом. Так же и приехав в город, в котором долго не
был, открываешь его заново, и вроде он знакомый, и уже совсем другой, и на
вот этом месте, помню, я стоял, стоял ли? Знакомые уже улочки, забыл, что
за этим поворотом, захожу, о, я был ведь тут, много столетий назад, как
дежавю. А вот тут точно не был ещё никогда, зайду в этот спрятанный до сей
поры уголок города, развернусь лицом к известной и виденной части и
подумаю, а как я проходил раньше мимо, не зная, что буду стоять здесь.
И так же увидев человека, с которым был когда-то дружен, и, если повезёт
сойтись опять, открываешь старое и замечаешь новое.

-43-
Помню, ехал я недавно по России, поездом из Краснодара в Москву,
бескрайние степи, перелески и овраги, клубок прохудившихся домишек
промелькнёт и снова километры и километры живописного безлюдья. Поезд
летит по насыпи, по обоим сторонам желтые, бурые, серые, золотые и
красные цвета осени, холмы крадущие место и приближающие линию
горизонта, огромные овраги, из которых торчат верхушки деревьев, отведу
взгляд от окна, черный крепкий чай с лимоном в железном подстаканнике
уже остыл настолько, чтобы его можно было пить, прихлёбываю и смотрю на
купе, на стекло, на сумрачную праздничность конца октября за окном.
Средняя полоса, сердце России и сама она.
Вот уже опять темнеет, за окном никаких признаков огоньков, на земле и на
небе. Завтра утром будем в Москве.
Утро, уже полдевятого, темень, прямо таки север, всё блестит огнями,
огромный мегаполис, фасцинирующий, отталкивающий одновременно.
Огромные здания, высокие, двадцать этажей, в полумраке ещё, ждём
автобуса, едем, быстро светает, дорога что твой автобан, всё почти
цивилизованно.
Поезд из Москвы, через неделю, уже обратно, ночь. Лежу на верхней полке,
вагон колышется и подбрасывает меня в мягкой полудрёме, стук колёс, ритм
то быстрей, то медленней.

-44-
Краски вечера. Лай собаки. Одинокая собачка. Жёлтые листья. Listopad.

-45-
Этакого золота вы больше нигде не увидите, только с пятого этажа напротив
высокого тополя, стрелой к небесам, удерживаясь золотыми невидимыми
нитями рассеянного во все стороны сияния, твердо стоит узкий,
пирамидальный, лишь на верхушке чуть трепещут листья. И посреди
безмолвия вдруг срывается один ослабевший лист и плавно спускается к
земле, когда-то породившей его, чтобы, блеснув в солнце, показать свою
нерасторжимую связь с каждым, с пылинкой и далёкими мирами, свое
проникновение во всё и через всё в пространстве и временах.

-46-
Закрываю ставни, взглянув на свинцово окрасившееся небо, сажусь
работать.
Прекрасно сидеть вечером, на кухне шумит электрический чайник, у меня
работа еще на часок, потом можно будет отдохнуть с чувством чего-то
хорошего совершённого.

-47-
Люблю перед тем, как лечь спать, уже поздно, найти кассету с хорошей
музыкой, вставить в музыкальный центр, установить время где-то на
полчаса, чтоб потом само отключилось, лечь и включить музыку…
отрегулирую громкость, подстроив её под ночную тишину, лежу на спине
под тёплым одеялом, в комнате голубое с чуть зеленоватым сияние от
светящегося дисплея. Обожаю, когда колонки дают чистый звук и объемный,
чтобы нельзя было определить из какой точки он выходит, чтоб он просто
был и окутывал меня.
Музыка, кажется мне, это всегда чудесный фон. Её можно слушать,
выполняя скучную работу, можно, сложную и интересную, можно включить,
засыпая, можно пить чай и слушать музыку, плавную, а под настроение
быструю с ритмами техно, а ещё зажечь курительную палочку, чтобы
чувствовалась плотность бытия - в запахе, в звуке, во вкусе… А то найду
свой любимый диск, поставлю и слушаю его, погружаясь в ритмы и
создаваемое настроение, тогда это музыка - фон ко мне… :))))

-49-
Все таки прикольная эта штука, "жизнь".

-50-
Хватит искать так называемую, на самом деле представление, родившееся
из всей той кучи хлама, свободу. Сейчас, я - вполне свободен. От всего. Это
не умаляет моей привязанности к тому, что я должен здесь сделать и того,
что я должен воспринять… вообще, нечего размышлять на всякие разные
темы, а тем более их ещё и записывать… писать, это просто писать. И это
может быть красивым и выражением и отблеском и матрицей бытия
одновременно.

-51-
а хорошо ещё, пройти пешком несколько кварталов, вместо того, чтобы
поехать троллейбусом или маршруткой, по городу, по центру города от
своего дома, или, наоборот, домой. Пройти, не спеша и смотря вперёд и по
сторонам, окидывая взглядом тротуар перед собой, спешащих людей,
деревья, дома, облака, кусок неба, вечернего или утреннего, осенью,
подкидывая ногами шуршащие листья или зимой по только выпавшему ещё
нежному и чистому снегу, летом или весной, всё по-разному, а то и в
дождливый день, время то времени перескакивая лужи, промчится какой-то
лихач и заляпает брюки, выругаешься ему в след чуть громче, чем следовало
бы. Особенно люблю идти с кем-нибудь по центральному скверу улицы
Красной, широкий тротуар, мощённый белой плиткой с красной дорожкой
посередине, по которой так любят идти дети, и я любил когда-то, не наступая
на белые квадратики, по обеим сторонам, отделяя от потоков машин с обеих
сторон, -деревья, посмотришь вперёд - сужающаяся зелёная, осенью, да,
золотая стена. Некрашеные скамейки, зато краски осени вполне восполняют,
наполняют, сгущают палитру настоящего. Красота. При её чистом
созерцании посещает инсайтообразное состояние. Красота.

-52-
Одинокорастущее дерево наводит на мысли единичности всего, когда лес,
уникальность дерева не так заметна, но вот стоит оно, это дерево, с
причудливо изогнутым стволом, наклонённым в северную сторону от частых
ветров, с пышной кроной, под ним, должно быть, лежат жёлуди и, за
неимением в городе диких свиней, никто их не подбирает… ствол его
окружен небольшим квадратиком земли, а так вокруг - асфальт. Жители
одноэтажного домика напротив, метрах в десяти от дерева, наверное, любят
любоваться его как с картины красотой в окно. А может, им вообще всё
равно, или даже мешает тень, падающая от пышной кроны. Уж дереву-то
точно всё равно… хотя, может, и оно чувствует,.. смотрят на него с любовью
или не замечают.

-53-
Вот сижу я тут перед банкой варенья как дурак и пишу что-то… лучше,
жрать варенье..во! чем я и займмусь. Вкусное варенье. Вкус, тоже имеет
свойство придавать бытию объемность и осязаемость, так же, как и запах, и
звук… осязаемость Пустоте… красоте… а вот, кстати, если поставить букет
цветов в красивой вазе, свежих, хризантем, и органично слиться с их
ароматом и в их созерцании… вспомнил, кстати, как однажды вместо пепси
пил в таких же жестяных баночках "чай" из женьшеня и хризантемы.
Такооой вкус! Очень интересный и как обычно бывает с приятным и
выраженным вкусом, особенно ярким в момент проглатывания глотка этого
самого чая. И потом ещё несколько секунд неуловимо убегающим и этим
приятным. Нальёшь себе кружку, чтобы подольше понаслаждаться, глядь -
выпил уже всю и начинаешь растягивать последний глоток, а потом
открываешь вторую банку.
Приятен в жару вкус прохладного шеньшенне-хризантемного чая, сообщая
в себе пустоту бытия и неуловимость красоты. А чай, горячий, особенно
ощущаешь когда уже не жарко, а то и вовсе дождливая осень или зима. Вкус
зелёного чая, различнейших оттенков, а ещё, когда он с жасмином, круглые
зернышки заварки, или реснички Дамо, земляной вкус красного чая Пу-Эр,
каждый из них придает особую неповторимость каждому чаепитию, будь то
хоть похожие друг на друга вечера, но чуть изменится положение луны при
взгляде из окна, сорт чая, и всё совершенно захватывающе по-новому, и, тем
не менее, этот момент был изначально и всегда, во всяком случае в своем
пред-ощущении, которое и сейчас присутствует лёгким флёром, во всём и
вкусе чая.

-53-
Утро, солнце уже высоко, на крыше сидят нахохлившееся от холода голуби,
несмотря на очень яркий и как будто тёплый солнечный свет, холодно, да
ещё время от времени протянет ветром, сильные порывы, в комнатах
сквозняки, в комнатах очень светло, выходя на улицу не обойдусь без тёмных
очков, звенят подвешенные у окна китайские колокольчики несколькими
тонами приготовлю завтрак потом пойду

-54-
Я люблю ездить в маршрутном такси, это не так нудно, как в автобусе или
троллейбусе, и можно ехать сидя, да ещё и смотреть в окно, и людей там
мало, это хорошо, чужие биополя не так мешают. Особенно интересно
проехать маршрутом, которым ездишь не каждый день, а только по какому-
то особому случаю, к другу, например. Некоторые улицы нужно
рассматривать только из маршрутки, сидя рядом с водителям впереди.
Тополя, небо, полотно асфальта. А если сидеть задом к движению, впереди
от меня как раз большое окно, и тогда всё наоборот, уносится вдаль и
становится меньше, только разметка дороги выскакивающая из-под колёс не
меняется. Когда въедешь на мост, вид, открывающийся по обе стороны,
просто создан для того, что бы вот так мельком полюбоваться им и проехать.
Особенно красиво, когда проезжаешь по мосту вечером или утром, и можно
увидеть всю красоту захода, что в городе довольно трудно из-за обычно
закрывающих обзор зданий. И всё это за каких-то пять рублей. И доедешь и
полюбуешься и посидишь, может быть, даже в приятном обществе.

-55-
Внезапно начинается дождь, среди ночи, и я не ложусь спать, а подхожу к
окну и вдыхаю влажный дождевой запах мокрой земли и пыли поднимаемой
первыми каплями и слушаю как потоки воды падают и шлёпаются об
асфальт, в свете фонаря на улице стоит пелена брызг и вся ночь в свежем
тумане открыть окно пошире и подкрутить батареи чтоб не совсем
замерзнуть, можно сделать горячего чая - тогда уж точно засну не скоро, ну и
хрен с ним

-56-
Почему мы так боимся поверить другому человеку, когда он говорит нечто
касающееся именно нас… многие страдают этим и вообще всякой
недоверчивостью… нет, я конечно не говорю, что нужно верить всем и
каждому, но вот если ты обладаешь предельным доверием к жизни, то сам
сможешь разобраться в том, кого надо слушать.. нет, не так, кого надо не
только внимательно слушать, но и поверить.

-57-
Это всё лишь формы, в которых не угадывается, но вечноприсутствует то
самое, что называется пустотой, или, лучше, всё пронизывающей и
покрывающей красотой, и не просто пустотой в банальном смысле
постоянного изменения и отсутствия идентичности, но в смысле самом
сокровенном и неизъяснимом, как не имеющее качеств и вместе с тем
прекрасное и неотъемлемое от всех вещей. Оранжевые цветы календулы на
холодном ветру.

-58-
Я один поздним вечером в большой комнате горит свет окно закрыто
ролльставней которая для меня всегда напоминание об уюте немецких
городков и знаю что через может какую-то неделю или две я навсегда покину
эту хату в которой я прожил недолго но всё-таки целый год её хочет
поменять фирма выкупающая весь старый 1903 года постройки дом с такими
высокими потолками почти пять метров что их видишь только задрав голову
а лампы висят на стенах, итак, белые стены я в большой комнате метров
четыре на четыре на своей кровати напротив приколотый к стене лист с
иероглифом "чань", обычный распечатанный с компа, формат А4, маленький
такой лист на стене над музыкальным центром правая колонка стоит на двух
поставленных друг на друга табуретках получилось даже красиво такие
лаково светло-коричневые. И вот вдруг я ощутил вневременность всей этой
обстановки и тишины уюта созданного моими руками и сжившегося со мной
и совершенно без тени привязки или жалости что уйду из этого дома или
стремления поймать и остановить мгновение, оно остановилось само,
растянувшись и слившись это трудно описывать уже не ощущая, только
отзвук понимания может быть, того, что я уже был здесь и это был - навсегда
и даже как говорится через сто лет всё равно присутствует совершенно и,
кстати, даёт радость, это главное. никакой печали. это не очарование
преходящестью а именно радость, тихая, почти не заметна, по
интенсивности, может и правда, скорее грусть :), существования в моменте
этом конкретном времени, да нет, не времени, просто, в просто-
существовании, чистым, свободным от всего любованием жизнью, тихой
простой жизнью, обычным и глубоким бытием в батареях журчит вода

понял что есть что-то совершенно как-то всеохватно всё предусматривающе
всё что я мог сделать я уже сделал и полностью реализовал себя и каждая
секунда подаренной мне жизни дополняет совершенное завершённое и
всегда остаётся тем не менее что-то, что сделал и никогда не совершить этот
кусочек отделяющий Ахилесса-Жизнь от Черепахи-времени, или наоборот
… was weiss ich

-59-
Оказывается, смелости нужно очень много. И не только её, конечно, но без
смелости невозможно, во всяком случая, сначала :))) быть живым и
настоящим каждую секунду. Всё время мы делаем выбор своего поведения,
обычно неосознанно, чтобы делать его осознанно нужно решится на это.
осознанно выбирать, руководствуясь! критериями, выбранными -
сознательно, перевыбранными и заново избранными. Все чаще и чаще быть
смелым! Пока по-другому не станет стыдно перед самими собой, или, точнее
- невозможно.

-60-
если надеть наушники и слушать музыку через них, то как бы
огораживаешь себя стеной звука и засовываешь этот звук себе глубоко в
мозги. Я не люблю слушать музыку через наушники.

-61-
о, это трудно осознать, все сопротивляется и боится, но ты - действительно
один. Полностью ОДИН! И все идет только из твоей башки, и не в смысле
пены Майи и прочего солипсизма, а в самом конкретном и прикладномм и
каком хочешь еще смысле, все можешь решать только ты, один ты, и рядом
никого нет! хватит воображать себе что-то! Надо быть одним и только.

-62-
Ехал сейчас в троллейбусе, да да, я дошел до того, что сел в ненавистный мне
троллейбус :)))), но это виноват холод, наверно около нуля и пронизывающий
ветер, ехал я значит в троллейбусе, темно уже и вечер, за стеклом огни и
отражение салона, какая то тетка ругалась с молодой девушкой ммм
сомнительного вида, читала ей нравоучения, на что та время от времени
отвечала короткими терадами матерных слов… выходя, тётка резюмировала,
обращаясь ко мне . а ведь это она хочет чтоб вы, молодой человек, на неё
внимание обратили… я промолчал, в первый момент захотелось заметить
что-нибудь вслух про резкий запах перегара и бог знает чего еще хлынувший
от приблизившейся этой тётки, завметил лишь про себя, ха-ха, легко и
спокойно улыбался уголком губ… тётка вышла, вслед за нею я… да уж,
коплимент :)))… чистый морозный воздух, кайф, иду пару кварталов до дому
и все равно руки и лицо успевают замерзнуть, прихожу, ставлю чай..о, фак,
вода уже давно закипела!

-63-
Первый снег. Выпал и уже начал таять, но тут похолодало еще сильнее и
лужи покрылись коркой льда, на крышах и деревьях заблистали сосульки, и
яркое солнце довольствовалось созерцанием своего отражения в них не
желая растопить эту красоту. Снега мало, лишь кое-где снова замерзшие
островки белизны на шиферной крыше одноэтажного домика, нижней и
самой толстой ветке дерева, крыше старого "жигуля", но, тем не менее,
чувствуется наступление нового, нового сезона, новой зимы, новой жизни, а
как же, прилетят снегири и синицы, начнутся морозные фосфоресцирующие
иссине-черные, сине-белые вечера. Дух новости в морозном воздухе.
Машины подолгу греют моторы, прежде чем поехать.

-64-
Ну вот и зима календарная наступила и как раз растаял снег легкая ирония
природы проявляющаяся во всем повседневном и казалось бы обычном и вот
потому все эти календари и прочее придуманное людьми всегда
интереснейшим образом соприкасается с неровными циклами весен и зим так
что каждый раз что-то новое. Вот так вот интересно происходит все в это
мире. Просто в мире. Темно уже в пять часов дня. Помню, месяц назад
будучи в Москве удивлялся их темноте и северности, приехав на поездке мы
сразу на вокзале пересели в метро и приехал на место часам к пол девятого,
вышли наверх, темно и сине, вовсю горят огни фонарей, транспорта и окон,
спешат люди, странным показалось мне это, у нас-то светает намного
раньше. Еще что-то вспомнилось из поездки в Москву здание немецкого
посольства большое и серое, когда вошли внутрь, там все по-немецки, шаг и
ты в другом совсем мире, знакомом по этим стандартным надписям и
строгим но не гнетущим коридорам. Отвлекся, прыжки из мира в мир, из
реальности сна в другую сонную реальность, и при этом оставаясь и
бодрствуя.
Кстати о прыжках по реальности. В пространстве. На днях буквально
должен приехать издалека друг, сейчас он за несколько тысяч километров,
пишу ему электронные письма и разговариваю по телефону, а скоро вдруг
увижу его перед собой в нескольких метрах, разве это не странно и
захватывающе, хоть чуточку?

-65-
И у пустоты бывают пироги на день рождения. :)))))

-66-
Стылая неподвижность бесснежного морозного темного полдня за окном.
Чудно вот так вот сидеть и хотеть написать курсовую, в университет, и еще
чего-то там и все время скатываться в то, что непосредственно лежит перед
тобой, и вдруг осознать, воодушевиться и приняться за работу. Только
пальцы летают по клавиатуре почти не задумываясь, о том, куда их
поставить в следующую секунду, материализую мысли буквами на экране,
электрическими импульсами на магнитное пространство жесткого диска,
потом распечатать, осязаемая белая бумага в черной сетке буквенных узоров.
Очень интересно читать китайские иероглифы, простенькое предложение,
зная всего пару десятков слов, все равно - видишь значок, и не происходит
непроизвольного произнесения его звука, продумывания фонемы, как когда
смотришь на кириллический, или латинский шрифт, только слово, сперва по-
русски, скорее даже, его смысл, потом звучание и ударение, предложение -
не читается, а продумывается.
-67-
когда ездишь в маршрутках, идешь по улице, покупаешь что-то в магазине
- каждый день встречаешь тысячу людей, одних чуть заметишь, другой вдруг
окажеться знакомым и поздороваешься с ним, на третьих глядишь и
ощущаешь заинтересованность, очень редко -бах, становитесь знакомыми,
это, наверно, член твоего карасса :)), ха! , надо же было произойти такому
случаю!

-68-
Страшная влажность на улице, все тепло и мокро, открывая входную
дверь, огляделся по сторонам и посмотрел на небо, красота,Ю влажная
пелена, вверху на востоке звездочка совершенно особенно поглядывающая
на землю, пропуская свой свет сквозь пелену мельчайших брызг, бросился
бегом к компъютору, записать на одном дыхании впечатление от этой
звездочки за дымкой такой одинокой почему то в зимнем небе за миллионы
километров от меня …

Так, когда надоедает писать, я прекращаю писать, когда я хочу записать
что-то, я пишу. Но не следует думать, будто я пытаюсь передать этими
ничтожными словами то, что я вижу или то, что я чувствую, это в равной
степени невозможно, как если бы художник стремился к точности
фотографии и рисовал только для того. Я просто плету еще один узор, в
котором невидимая суть вещей проявляется также как в любом другом узоре,
будь то сжатых осенних полей или зеркальных стёкол небоскрёбов.

-69-
Долго смотрел на рыжую кошку на шиферной крыше крыльца,
зажмурившая глаза, время от времени поводит головой и видно, что делает
это в невыразимом блаженстве. Перед ней, кстати, нет проблемы поделится с
другими кошками своим ощущением, тем более, пытаться облечь это в слова.
Все кошки могут потягиваться, лежа на солнце… Время от времени
открывает глаза и смотрит в одно, потом другую сторону, но я не вижу того,
что её заинтересовывает. Вдруг встаёт и уходит рыжим солнцем по крыше,
грациозно спускается по дереву, спрыгивает с нижних ветвей на асфальт и
семенит куда-то вглубь двора.
Пункт

-70-
Снег падает мелкими белыми крошками, кружится в ветре, тает, коснувшись
земли, в лужах вода, значит температура выше нуля градусов, и снегу
остаётся довольствоваться только небом и воздухом, мгновенно тая на
черном мокром асфальте, может поэтому-то он так долго и яростно танцует
на ветру.

2000
(с) локадхьяна

 

 

на главную страницу ZenRu

 

 

 

 

 

Rambler's Top100 Rambler's Top100

 

Copyright © 1999-2001 ZenRu