обсудить работу в форуме "Конкурс-марафон "Белая Чайка"

 

Хоббит
СНЫ О ЛЮБВИ

-краткая аннотация: Любовь и магия, восприятие в магии и восприятие в любви.
Какая связь между ними? Кто он влюбленный воин? Эмиссар сказал мне, что влюбленный воин - это почти
что мертвый воин. А, я же не могу писать красиво, кроме как про
любовь... Так что я буду писать про сны о любви...

-связь со мной: froda@telecet.ru или zaripov@kzn.ru

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
ПРОЛОГ

Мой друг Алекс прислал по электронной почте письмо следующего содержания:
"Привет. Вот книжка, я ее только вначале почитал, мне понравилась. Сходи еще
на сайт www.zen.ru там конкурс интересный на $300. Удачи - alex" .
Вот так началась моя работа над этим рассказом. Все просто, мне захотелось
заработать 300$. Кстати, заглавие книги которую он прислал, выглядела так :
Тендзин Вангьял Ринпоче
ТИБЕТСКАЯ ЙОГА СНА И СНОВИДЕНИЙ
Пока не читал книгу, мне никогда. Я решил заработать эти деньги. А заодно
написать о снах. Мне хочется написать рассказ, чтобы она была интересной и
увлекательной для тех, кто когда-нибудь ее прочитает.
- Зачем мне деньги?
- Вы все умные и сами можете догадаться...
Надеюсь, я еще упомяну о том, зачем мне деньги. Рассказ называется: ''Сны о
любви''.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
СНЫ О ЛЮБВИ

Я никогда не писал литературные произведения, не считая несколько стихов и
школьных сочинений. Но зато я написал много писем любовного содержания. Да,
эти письма замечательные и об этом я помню, хотя они у меня не сохранились на
бумаге. Я помню, что Та, которая их читала, говорила мне, что я написал
прекрасное письмо, и что она целую неделю перечитывала и жила мыслями о
моем письме. Потом она их рвала и выбрасывала в мусоропровод... Но в
утешение мне она не забывала говорить, что так жалко их выбрасывать. Помню,
однажды я предложил ей их сжигать, а не кидать их в мусорку. Для меня,
конечно же, было намного приятнее представлять, как она своими тонкими
пальцами зажигает спичку, преподносит к белой бумаге и желтый - голубой огонь
охватывает в свои чистые объятия мои мысли, мои чувства - выраженные в
письме. И горят мои каракули, выведенные по несколько раз, и исчезают мои
чувства, мои мысли...
Но где-то там, где "рукописи не горят" они занимают свое место. А у меня в душе
остается след о том, что они со мной навсегда. Но, увы!... Она мне сказала:
- А где же их сжигать?
- Можешь на кухне. Хотя бы на газовой плите.
- Но ведь будет запах и дым...
Так что не суждено было сбыться моим романтическим грезам. Но по большому
счету она была права. Какая разница, где и каким образом исчезает форма. Ведь
как говорится "рукописи не горят!". Только вот ритуал не соблюдается...

А пепел лучше бы рассеять на ветру...

Я выразил намерение писать о снах. Но вся наша жизнь большой сон, длиною в
жизнь. По этому в слове сон есть некоторая двусмысленность. С человеческой
точки зрения сон это то состояние, от которого как бы нужно отходить. Надо же, в
конце концов, проснуться! Но, с другой стороны сон или сновидение, как говорил
Кастанеда, состояние к которому нужно прийти, чтобы обрести способности для
исследования неизвестного и непознаваемого...
Значить необходимо, как бы проснуться в своем родном сновидении, если таковое
существует. После долгих экспериментов по следам Карлоса Кастанеда, я
возжелал как раз этого. Я хочу проснуться в своем сне! В том сне, которая была и
остается родной и для нее.
Да, да опять она. Я же уже писал, что не могу писать красиво, кроме как про
любовь...
Так что я буду писать про сны о любви...
А бывают ли родные сновидения? То же самый вопрос можно сформулировать
иначе: если Миров рядом с нами множество, не пришельцы ли некоторые из нас,
затерянные от своих снов в чужих снах? Захваченные в плен и не способные
вспомнить свое настоящее Имя, они лишь в коротких снах имеют возможность
выйти на прогулку по лабиринтам Миров или иначе больших снов. Может быть,
сон во сне дает возможность выбраться от сна? Я в это верил...

Потом видящий видит...
Я видел, что мой родной сон без тебя не родной. Но ты меня не вспомнила. Я
писал тебе стихи:
Будто бы я из прошлого вернулся.

Я вспомнил...
Может приснилось...
Мы давно встречались,
в одном из этих миров,
но ты не помнишь...

Родная, мы сотканы из нити одной,
разве не помнишь...?!
Тот мир, собранный нами из пепла,
разве не помнишь…
Милая моя..,
Я люблю Тебя!

Чем удивить тебя милая?...
то ли миром собранным,
на ладони моей...
то ли печалью,
сердце моего...

Тянутся миры без окон, без дверей,
без тебя.
Только сердце стучится,
все сильней и быстрей...
Я один.
Чем удивить тебя, милая...

Я одинок в любви моей,
еще сильней, чем без нее,
но и ты одинока, милая…
хотя и не помнишь,
об этом ты сама.

Я полюбил тебя,
без условий на надежду,
я полюбил тебя просто так...
как дарит смерть нам надежду,
на жизнь вечную,
без условий
на надежду.

Как будто и не было меня...
в этом странном мире,
где ты жила...
Я ухожу один,
как пришел,
без тебя…
Милая моя,
Прощай!

Допустим, я научился путешествовать в сновидениях. А что дальше, что я ищу
в своих путешествиях по лабиринтам мироздания? Есть две возможности для
снов. Первое это поиск счастья. Иначе выражаясь это поиск тебя – моя радость.
Это путь сердца. Или путь к затерянному раю. Потому что ты и есть рай для меня.
Но ты пленница другого мира. Я не могу, не способен объяснить тебе свои грезы.
Они для тебя остаются лишь грезами. Мои ценности для тебя не разумны, или не
реалистичны. И мы обречены, находиться в различных мирах осознания и видеть
и общаться сквозь непробиваемое стекло.
Этот сон я видел в самом начале нашего знакомства. Сон, в котором я жил в
квартире со стеклянными стенами.
Скорее, в один момент стены превратились в стеклянные. И я увидел и ощутил
твое тепло и твой свет. Это было самое приятное ощущение, которое я когда-
либо воспринимал. Первородное тепло и радость, за которое я готов был отдать
все, что у меня есть. Я видел свет, исходящий от тебя моя милая, который
увлекло меня сильнее, чем все остальное, сильнее, чем моя жизнь. Ты плавала
в бассейне, и с тобой был маленький мальчик. Но в моем видении вскоре
появились печальные тона. Потому что я знал, что пройти сквозь стекло мне не
суждено. А ты меня во сне узнала и улыбнулась.
После достаточного опыта по сновидению могу сказать, что это был не простой
сон. Чувство реалистичности увиденного, было столь сильным, что, проснувшись
я долго не мог понять, где я и что я здесь делаю. Дом в котором я видела тебя и
обстановка в доме были слишком для меня знакомыми и столь родными, будто
бы я там прожил все свою жизнь. А комната, в котором проснулся, мне
показалась чужой.
Через месяц после этого сна я тебя встретил при странных обстоятельствах.
И ты меня не узнавала. После были долгие мучительные попытки объяснения,
которые закончились ничем. У меня оставалась последняя надежда на мои сны,
То есть на мои возможности действовать в своих снах. Или, иначе говоря,
пробраться в твои сновидения и быть с тобою рядом. Но выполнить эту задачу в
полном объеме я не был способен. Не хватало энергии. Мне захотелось
привлечь силу и стать по настоящему сильным, стать воином. Жить и
действовать, как воин означало помимо прочего и то, что я должен был забыть о
себе и не индульгировать по поводу своей боли о тебе. По учению Дон Хуана у
воина не должно быть привязанностей и тогда он защищен и свободен в своих
действиях. У меня была привязанность моего сердца к тебе. Я должен был, что-то
делать с собой. Придумать уловку, например уловку для моего сердца. Объяснить
в чем же заключается эта уловка столь же сложно, как и все остальное. Я имею в
виду рассудочное объяснение. Думаю, что такого объяснения и не существует.
Так же как не возможно объяснить существование ''другого я'' или ''другого я''
смотрящего на ''другое я''. Так же как спящий и видящий сон никогда не помнят
один другого. Так же как тональ является противоположной стороной видящего
сон, а нагваль противоположностью для того кто спит. Так же как существование
тебя в реальной жизни рядом со мной и существование тебя за стеклянными
стенами. Ту первую я мог встретить на улице, даже иногда приглашать (используя
обычные человеческие уловки) в кафе или на прогулку, дарить цветы. Но она
меня не узнавала...
Та, которая меня помнила жила(подходит ли это слово, может,
существовала?) за стеклянными стенами. Но которого ''я'' она помнила? И
насколько тот другой - это есть я? Пусть простить меня читатель(не завидую
ему), за мои термины обращения к тебе иногда в третьем лице, иногда в первом.
После безуспешных попыток исправить, решил, что когда пишу в первом лице,
это относиться к Вам обеим. Верю, что когда ни будь и где-то там, скажем в
небесах, существует моя и твоя целостность. И к ним буду обращаться как Я и
Ты.
Но есть зацепка, аналогичная тому, что тот, кто видел сон, иногда способен
вспомнить свой сон. Вспоминание заключается в интерпретации некоторой
информации, которая преподноситься нашим мышлением порою как иллюзорная
реальность или фантазии. Я думал, что для меня хорошей уловкой является
считать, что мое сердце находиться не в этом мире, а там с той другой, за
стеклянными дверьми. Это опять интерпретация через мысль...
Уловка на самом деле была еще и во втором внимании. Таким образом,
хотелось прийти к снам другого типа, из возможных для меня. Это я говорю о
возможности в сновидении, о которых я заговорил в начале. Я говорю о снах
воина, который избрал путь свободы и борется, используя безжалостность к
самому себе, и не ищет счастья. Тогда я написал письмо моей Нимфе. Это было
письмо - отчаяние, письмо через которое мне хотелось объяснить себя и свои
чувства, свое безвыходное положение в том мире, где суждено мне жить не живя.
Конечно же, мечтал затронуть ее душу и достучаться до ее сердца. Я не мог не
думать о том, чтобы объяснить ей свою безграничную любовь. О тех невидимых
нитях связывающих меня с ее сущностью. Это письмо, как и многие другие не
сохранились. Я не способен вспомнить все чувства и слова, которые их
выражали. Потому что они писались из другой реальности. Из моих снов, где я
наблюдал мир за стеклянными стенами. У меня было твердое желания все
забрать с собой, ничего не забыть. Казалось, что все мои чувства связанные с
моей Нимфой и те образы, через которые они выражались, являются
единственно ценными составляющими моего существования в мире. Я не желал
представлять себя стариком, занимающимся воспоминаниями своих
романтических историй молодости. Мне хотелось стать НАСТОЯЩИМ, а не жить
воспоминаниями.

ПИСЬМО (пересказ)
Милая моя Нимфа!
Родная, я не смог ничего тебе объяснить. Все мои попытки оказались тщетными.
Сегодня я смотрел в твои глаза и не видел в них себя. Меня там нет. В них я увидел лишь
безразличие и пустоту. Я тебе не нужен. Все уходит и исчезает, как песок сквозь пальцы...

Не знаю, что мне делать...
Знаю лишь, однажды соберу все свои силы, все свое внимание и отправлюсь в тот
единственный путь, куда я стремился все свою жизнь. Это будет путь в светлое
неизвестное. Мне будет легко и весело одновременно. Эта грусть лишь на миг напомнит о
прошлых радостях и разочарованиях. Мне не будет дела до других, даже до тебя... Я
попрощаюсь мысленно, со всеми кого знал и любил, и с тобой моя милая. Потом мне
станет абсолютно все ясно и все безразлично. Потому что я буду находиться в состоянии,
где нет места сомнениям. У меня не будет конкретных мыслей и чувств. Все чувства и
мысли будут связаны в едины клубок, и превращены в энергию и волю, направленную на
мое единственное намерение о предстоящем пути. Я стану абсолютно безупречным в
своем намерении о предстоящем мгновении. Зная, что это намерение станет вечностью. И
оседлая это мгновение, унесу с собой свою целостность навсегда и в любом направлении.
Будет дуть мягкий, теплый, сухой ветер. Задрожат вокруг окрестности и холмы.
Ощущение необычайной легкости унесет меня в неизвестность.
Но там, среди бескрайней пустоты я отыщу твою вторую половину, ту половину, которая
знает и помнит и любит меня. Тогда мы будем вместе навечно...
Прощай моя радость!

Что-то в этом духе. Я знал, что мои подобные письма могли вывести ее из
потока будничной жизни лишь на пару дней. Но для меня и это было
достижением. То умиление и глубинный огонь в ее глазах делали меня
счастливым. Она могла становиться в эти моменты совсем другой. Такой же
прекрасной и волшебной, какой она являлась в моих сновидениях. И время
останавливалась в эти мгновения. Мое восприятие становилось чуткой и
всеохватывающей, что я знал – мы способны остановить этот Мир. И создать или
перенестись в другой Мир, более красивый и совершенный. Я даже ощущал всем
своим существом - музыку и гармонию этой новой реальности. Там от нашего
смеха звенели свирели и пели птицы. Каждое движение наших душ сливалась с
потоками окружающей нас природы. Ветры прислуживали нашим взглядам, и
нежность являла и охватывала наши прикосновения.
Это был Мир, в котором все вокруг менялась при каждом колебании твоих
образов, чувств и мыслей. Но эта кажущаяся неустойчивость и являла собой
настоящую красоту, которую искал всегда. И для меня давало настоящее
ощущение истинной реальности и стабильности для моей души. Но у меня не
было силы удержать и унести Нимфу с собой на крыльях намерения моей
любви. Я уходил, и она возвращалась в свой обычный будничный мир людей и
меня забывала.
Ты мне принадлежала,
как отраженье дерева реке,
и я, не разлучаясь, убегал,
и ты, не разлучаясь, оставалась...
Но стоило подуть однажды ветру
и небу потемнеть, как ты исчезла. ( Хуан Рамон Хименес)

Стихи этого поэта выражают мои ощущения точнее, чем слова, которые я сам
способен придумать. Или, например вот эти:
Светозарная бабочка,
но красота исчезает, едва прикасаюсь
к розе.
Слепец, я бегу за ней...
Пытаюсь поймать...
И в моей руке остается
очертанье исчезновенья.

Я же от таких ее превращений сделался страдальцем. И не знал, как мне
избавиться от постоянного периодического умирания...

ЛЮБОВЬ .
Мое сердце
словно свинцовая туча,
сожженная пламенем заката;
сжавшееся, потемневшее от боли,
пронзенное - светом, пламенем, золотом. ( Хуан Рамон Хименес)

Было три пути моего дальнейшего существования. Первое, жить - как все.
Второе, умереть - физически. Третье, стать другим. В последнем варианте
подразумевалось перенесение всего внимания на потустороннее, на второе
внимание. Если нет счастья в мире людей, то почему бы, не искать свою свободу
в мире, где властвует один дух? В таинственном мире состоящим из полей
энергии, которые были названы Кастанедой "эманациями орла". Я уже знал, что
первые две пути мною познаны в пределах моих возможностей. И естественным
направлением моего существования стало использование того минимального
шанса, о котором говорил Дон Хуан в произведениях Карлоса Кастанеда и
которое дано мне ''орлом'' – абстрактным духом. Но для моего продвижения было
необходимо упорядочить и сбалансировать мое первое внимание – жизнь среди
людей и мое второе внимание, частью которого являлись мои сновидения. Было
еще то, от чего я не мог или не хотел отказываться. Это влияние моего сердца.
Пребывание моей Нимфы в двух Мирах одновременно делала возможным
влияние моего сердца, как на мое первое, так и на второе внимание.
Помню сновидение, где я оказался в замкнутой пещере без выхода. Она была
замкнута в том смысле, я знал, что пещера имеет бесконечную толщину, если
так можно выразиться. И там я видел Нимфу в другом образе, в образе
печальной девочки. Вокруг был жесткий мир и существо, которое вскоре приняло
образ старика, с огромной бородой и пытался контролировать каждый ее шаг.
Его контроль заключался в трактовке известных истин и правил поведения для
моей девочки. Волны жалости и нежности заполнили меня, и я выразил
намерение вытащить ее оттуда. Хотя в тот же момент был выброшен из того
мира, и я проснулся. Это был вызов для моего второго внимания. Мне
захотелось стать сильным. Много усилий было потрачено на достижение
улучшения качества моих снов. Мне даже захотелось иметь союзника из другого
мира. Это немного смешная история о том, как я заманил горного духа в свою
квартиру.

ГОРНЫЙ ДУХ

Это было в горах и давно, до моего знакомства с книгами Кастанеды. Первый
раз, после трудного перевала мы ночевали втроем около высокогорного озера.
Туда еще местные узбеки поднимаются, чтобы делать жертвоприношения и
молиться. Была дождливая погода, и было ночью холодно. Мы на ночь решили
устроиться не в палатке, а внутри заброшенного сарайчика. Что-то типа шалаша,
земляной пол. Мы легли впритык друг другу, чтобы было теплее. Каждый внутри
своего спального мешка. Но только я глаза закрыл, почувствовал давление,
стало трудно дышать. Открываю глаза, а на меня кто-то садиться. И сразу
начинает меня душить (я лежал с края, а рядом со мной - мой друг Саша). Это
было по моим ощущениям некоторое полуматериальное существо,
напоминающее обезьяну. Что-то черное, лохматые волосы, его тело было как
бы полужидкое. При этом я видел сарай и все меня окружавшую обстановку, так
же как раньше. Но я чувствовал, что меня парализовал страх и не могу двигаться.
Страх был настолько сильным, собрав все свои силы, я с криком сбросил с себя
это мерзкое существо. Я видел, как оно ушло под землю прямо на краю стены
сарая. От моего крика вскочил Саша. Я ему сказал, что какой то черт меня душил,
но теперь все в порядке. Самое странное он тоже сказал, что вроде бы, что-то
тоже видел после моего крика. Мне кажется, это было состояние сновидения. Но
в то же время эта тварь как была реальной.
После, через несколько лет, я у себя дома пытался заниматься
сновидениями (начитался Кастанеда). Я попытался в своем сне вызвать то
существо. И как не странно он явился. Стоял почти посередине комнаты. Но я
себя настроил - что не буду бояться... Когда он приблизился, я бросился и обнял
его. Мне кажется, мы упали на пол. Остальное плохо помню. Кажется, я как бы
проснулся, а потом окончательно проснулся. Но я запомнил, что когда держал его
в своих объятиях, у меня было ощущение, что я держу что-то весьма
чужеродное. Но будто бы змею или мертвеца...
После просыпания это чувство осталось, и я выразил желание, направленное
тому существу, чтобы оно больше не появлялось. Того черта я вроде больше не
видел. Потом долгое время думал: может, зря я его прогнал?
Было продолжение этой истории в виде диалога с эмиссаром. В ответ на мой
вопрос, эмиссар сказал:
- Нарвался на ''духа места", только и всего. Кто-нибудь из вас, хоть с духами
разобрался? Не говорю уже о том, чтобы защиту поставить. Хорошо еще
что не разозлили его, а то бы не проснуться вам, во веки. - Но тварь эта
была реальной. - Это я пытался самоутвердиться, перед ним.
- Что тут удивительного. У нас демонологию проходят на первом курсе, а
способы вызывания - на втором. Через сон тоже можно, но это все равно,
что забивать микроскопом гвозди. Представляю, как он удивился, что ты его
вызвал. Но хоть, не обидчивый дух попался и то хорошо. Они разные
бывают.
Что эмиссары проходят какие то курсы, для меня не было неожиданностью. Он
раньше мне нечто подобное говорил. Хотя это объяснению не поддавалось, как и
многое другое...
Например, мой эмиссар мог смеяться или делать вид, что смеется. Он мне сказал:
- Слов нет. Давно я так не смеялся. Представляю, как удивился бедный дух.
Я знаю, такого он еще не видел. Слов нет....
- Почему ты думаешь, что он удивился? А что я не так сделал?

- Начнем с того, что ты делал ВСЕ не так. Если сталкиваешься с духом
первое, что надо это разобраться с каким видом духов Ты столкнулся. И в
зависимости от этого действовать дальше. Согласно твоему описанию, ты
столкнулся с духом ``места", тем более святого места. Они обычно не
агрессивны. Силы у них не много. Научить могут только силе стабильности.
ни жертвы любят. При том жертвы водяные. Но хватать его руками......
- Насчет хватать его руками. Я это вспомнил во сне Кастанеду. Что, союзника
нужно победить.
- Союзника, а не духа. В начале разберись, с кем дело имеешь.
- Самое главное у меня было отчаянная уверенность, что я должен кинуться
и победить.
- Если все хватать руками, то можно и за оголенные провода невзначай
схватиться, то-то энергии будет!!!
- Может и так. А как я должен был определить союзник он или дух? Я думал
союзники из того же теста что и духи?
- Все состоят из энергии. Но духи-союзники имеют огненную природу. В конце
концов, ты мог просто спросить у него кто он такой.
- Первый раз он сам на меня напал и поэтому я решил, то же самое должен
сделать.
- Почему кидаются, хватают, кошмар! Почему с начала не поговорить, не
познакомиться. А если на тебя кинется тигр, ты тоже будешь его кусать?
- От него исходило нечто чужеродное. Это сильно действует. Может быть, в
данном этапе я действовал бы по-другому. Понимаешь, тигр это другое…
- Он не напал на тебя, а просто пытался выгнать со своей территории. Тигр
тебе ближе, а потому менее опасен. Не переоценивай свои силы.
Эмиссар - это голос, приходящий в сновидении. Он появлялся не всегда, и вскоре
я перестал на него реагировать. Дон Хуан был прав, когда говорил что от
эмиссара польза не большая. А что касалось моих сердечных переживаний, то
здесь он уже абсолютно был бесполезен. Но, а горный дух, я на него зла не
держу. Я теперь хочу с ним связаться. И надеюсь, мы еще встретимся...

ПРО НИМФУ

Как не странно мое общение с Нимфой в обычной жизни, которое сводилось к
тому, что мне приходилось множество раз испытывать состояние подобное
смерти, укрепляло меня в моем стремлении стать другим, стать сильным и
свободным. Чтобы удивить ее и обратить на себя внимание мне приходилось
менять маску каждый раз. Вернее будет сказать, что после очередного умирания
"почти", я уходил от описания своего эго настолько далеко, что становился
другим. Я не знал кто я...
Но была связь с Нимфой находящейся по ту сторону стекла. И я решил, что ее
настоящая душа находиться там. Или, по крайней мере, у них одна душа. Иначе я
не мог для себя объяснить влияние одной через меня на другую. Если бы это
было не так, то какой был смысл в моих возвращениях к Земной Нимфе. Она
могла быть совсем бессердечной, капризной. Улыбаться так мило, что я таял как
снег или могла подарить поцелуй. Но на следующий день сказать, что я ей
надоел, и что от меня нет никакой пользы. Моя философия никому, тем более ей
не нужна. Лучше будет, если она проведет время с людьми умными и веселыми,
которые могут ее развлекать или пойдет в магазин рассматривать то, что нужно
по дому. Могла сказать, что я не соответствую ее идеалам. Идеальный мужчина
по ее представлениям, во первых должен быть богатым и влиятельным, во
вторых обходительным с женщиной, в третьих умным. А я, например, не
соответствую к первому требованию и к тому же временами я зануда. В
последующем, в такие моменты я мог себя настроить на веселого кавалера или
делового человека, который лучше всех на этом свете разбирается в торговле
или в домашнем хозяйстве. Или изображать богача (пожалуй, это было труднее,
не зря, пытаясь заработать $300, пишу эти страницы). Это была не просто игра, я
на самом деле мог сдвинуть свой настрой, что сам в то верил. То есть в
сдвинутого. Только где-то в моей глубине сидел наблюдатель с хитрой и
доброжелательной улыбкой и посмеивался надо мной же.
Самое трудное все таки – это продолжать любить, зная что тебя не понимают
и не любят по настоящему, зная что та которую ты обожаешь, отделяя ее от всех
других существ множества миров, к тебе относиться так же, как и все остальные,
и если когда-нибудь эти остальные, превратившись в толпу, будут избивать тебя
камнями, то она не посмеет встать рядом с тобой. И не потому, что боится, а
потому что не понимает всего, и потому что она на самом деле не с тобой.
Конечно, я выразился слишком эмоционально. Мог сказать иначе: что когда все
остальные будут тебя уважать и восторгаться, то и она будет тоже восторгаться и
гордиться и возможно ''любить''. И это все нормально, так уж люди устроены, в
большинстве своем. Я же мечтал о другом мире. Несмотря на все, совершить
скачок, накапливая внутреннею энергию изменить себя и ее, и тем самым
изменить ее представления о мире. Странная быть может вера в то, что
некоторые грезы могут стать настоящими. И чем эти грезы красивее, тем эта вера
сильнее...
Но, не смотря на призрачность моей реальности, что создавала во мне
постоянную печаль и боль, я любил Нимфу! Ради нее был готов делать что
угодно…
Даже отказаться от нее...
И я много раз исчезал, уезжал, переставал думать, пытался найти другую
женщину...
В моем рассказе нет хронологии. Это потому, что обнаружил, хронологии
событий по большому счету вообще не существует. По крайней мере, во втором
внимании. Я вспомнил некоторые свои сны, которые видел очень давно, почти в
детские мои годы. Они тогда мне были совершенно не понятны. Было только
ощущение важности этих снов. Видимо по этому они запомнились, каким то
особым образом, что я их смог вспомнить. Некоторые из этих снов явились
пророческими. А если подумать о том, что многие не вспомнились!!!


СМЕРТЬ ДРУГА
Например, сон, в котором я видел смерть моего друга и учителя, примерно, за
два месяца до того как он погиб под поездом. При этом я жил в другом городе и
явно не знал, про события происходящие вокруг него. Это был октябрь месяц
1982 года. В сюжете этого сна мы с ним вдвоем стояли на крыше высотного
здания. Сергей (так его я называл), был необыкновенно возбужден и весел как
ребенок. Он начал бегать по крыше и изображать птицу в полете. Делая взмахи
руками, и крича:
- Я хочу летать…, - Я лечу!
- Полетел!
Он добежал до края крыши, и прыгнул, вниз головой. Помню ощущение ужаса,
которая меня охватила, судороги в животе, желание что-либо сделать, но чувство
парализованности удерживало меня, не давая скинуть не желанную для меня
реальность сна. Наконец, преодолев это парализованное состояние, я издал
жуткий крик. Это после подтвердил человек, который спал в той же комнате. Он
проснулся от моего крика и спросил: что со мной, что случилось? Я был весь в
поту и в лихорадочном состоянии. Ничего не соображал. Но появилась мысль, с
помощью которого пытался успокоиться, о том, что это всего лишь дурной сон. И
в тот же миг ушел обратно в сон. И опять оказался на той же крыше… Я ждал и
надеялся, что он стоит на земле и посмеивается, довольный от своего забавного
фокуса.
Я подошел к краю и посмотрел вниз. То, что я там увидел, опять меня
потрясло! Его там не было, на земле лежали только его останки. Оторванная
голова, руки и ноги...
Да, я видел каждую часть его тела! Они притягивали мое внимание. Такое со
мной случалось потом часто. Предметы в сновидении имеют способность
занимать внимание. Иногда можно как приклеенный наблюдать кусочек стекла
или камня. Это часто мешает в сновидении.
После я видел некоторых людей, знакомых старушек, которые возились у
трупа, обсуждали детали предстоящих похорон...
Я опять проснулся с криком и ощущением ужаса. Когда засыпал, попадал
обратно в тот же сон. Мне приходила сразу мысль о том, что это всего лишь сон,
и я должен изменить этот сон. Вернуться на начало и что-то изменить,
предотвратить ужасный конец. Изменялись некоторые детали сюжета, но
конечный результат оставался тем же.
На следующий день я долго думал про этот сон, и говорил себе, что нужно
забыть про этот ужас, что это лишь сон. У Сергея не было телефона, да и жил он,
где придется. Написать письмо я мог, но писать о том, что я видел его во сне
мертвым…. Я подумал, что это как-то не то...
В начале декабря, я получил телеграмму от нашего общего друга:
''...Приезжай, Сергей умер..''. О том, что было, после того как я приехал, и как мы
хоронили нашего друга и учителя это тема отдельного разговора. В данном месте
рассказа скажу лишь одну деталь. Он находился все еще в морге. И я там узнал,
что описание повреждений тела совпадало с тем описанием, которое было в
моем сне. Да, те же самые оторванные части тела...

Но для тех четверых, а может и пятерых из нашей группы, живущих в этом мире
людей, Сергей так и остался учителем, который учил нас жить и искать настоящее
и вечное в этой жизни. Он сдвинул наше восприятие сильнее, чем кто-либо, и
никто из нас в дальнейшем уже не смог окончательно вернуться к обычному миру
людей. В те годы мы не знали о книгах Кастанеда. Но, сравнивая те 6 лет жизни,
которые прошли в общении с Сергеем, могу сказать, что он для нас являлся
нашим ''Дон Хуаном''. Учитель, который не знал, как жить, оставаясь просто
человеком. Учитель, потому что он знал о существовании непознаваемого, и
исследовал неизвестное. Учитель, потому что он умел мыслить неординарно и
стратегический, и учил нас к этому. Учитель, потому что он умел искренно и
глубоко любить. Он сгорел изнутри, в огне своей любви, потому что не мог и не
хотел примериться с тем, что называется жить как все. Он так и научился
управлять с собой и теми знаниями, которыми он обладал. Самая главная мысль
или знание, которую он передавал нам, заключалась в существовании иного
знания, отличного от рационального мышления и связанного с изменением
восприятия человека. Он мне говорил:
- Ты можешь представить других существ, у которых сознание отличается от
человеческого. Но представь себе каких-нибудь инопланетян.
- Конечно, могу, а что тут удивительного?
- Но они могут быть совершенно другие, у них не просто другие мысли, а у
них другое СОЗНАНИЕ.
- А что значить другое сознание?
- Но, сознание, построенное на совершенно других принципах. Они ВСЁ
способны понимать, может быть даже больше чем мы. Но у них восприятие
мира совершенно иное.
- Я могу описать их сознание через свои мысли?
- Нет, конечно, у них всё по-другому устроено.
- Но как я могу говорить о том, чего невозможно описать и выразить через
мысли или через слова.
- Да ты прав, но о том, что такое возможно мы с тобой можем представить?
- Представить наверно можно. Взять хотя бы музыку. Мы же слушаем с тобой
Баха или Моцарта и у нас возникают, какие то ассоциации и ощущение
понимания чего-то, что через слова и мысли объяснить трудно. При этом
от музыки этих двух композиторов ощущения разные. То есть мы можем
утверждать, что музыка дает нам понимание мира, отличное от мышления,
понимаемого в узком смысле.
- Ты идешь в правильном направлении. Если продолжить дальше и считать,
что есть еще что- то другое, отличное от музыки (то, что человек еще
способен пытаться описать). Что-то такое, про которое у человека нет слов,
чтобы представить. Тогда мы придем к тому, что есть понятие другого
сознания, о котором я говорю.

МОЯ ИВА
Через какое-то время я поделился с Сергеем со своими наблюдениями над
растениями.
- Сергей, я обнаружил, что кусты и деревья создают вокруг себя некоторое
поле осознания. Если внимательно и в спокойном состоянии на них долго
смотреть (даже зимой, когда в них нет листьев), то ты заметишь в себе
некоторые ощущения. Особые ощущения, некоторые токи. Можно,
например, поднести к ним руки. Эти токи вызывают ощущения, чем-то
похожие на те, которые человек испытывает, когда смотрит на разные
художественные картины, например, на различные пейзажи. Кстати, если
долго наблюдать, то заметишь, что ощущения от разных деревьев
различные.
Через пару недель он сам начал разговор про деревья:
- Ты оказался прав, я ходил везде экспериментировал, Даже закрытыми
глазами можно почувствовать напряжение, исходящее от живого дерева.
Мы с ним любили ходить по лесам и рассуждать о свойствах и различиях
различных деревьев, растений. О путях эволюции растительного мира. Но это не
является темой данного повествования. К тому же есть писатель, который
удивительно тонко описал мир нашей окружающей природы, мир деревьев. Это
российский писатель Михаил Пришвин. Чьи рассказы я с удовольствием
перечитываю, когда мне становиться не уютно в этом жестком мире. Была бы моя
воля, я бы включил его произведения в школьную программу.
Наблюдения мои над деревьями начались и продолжались еще с моего
детства. У нас во дворе росла огромная Ива, посаженная еще моим дедом, в его
детские годы. Я, будучи мечтательным мальчиком, любил лазить на нее и с ним
разговаривать. Это в начале была игра с моей стороны. Но как не странно мне с
ней нравилось общаться, даже тогда когда уже стал большим и начал ходить на
свидание с девушкой. Я залезал на самый верх моего дерева и там, среди густых
ветвей я объяснялся с деревом о моих переживаниях или просто мечтал, глядя в
синее небо через зеленые листья моего друга. Крона дерева была очень толстой.
Чтобы подниматься вверх, я сделал приспособление из веревок. А на самом
верху дерева, место для сидения. И там можно было привязать себя к дереву и
сидеть часами, наслаждаясь небом и общаясь с деревом.
Была и практическая польза от моего сидения на дереве. Как-то соседняя
старушка, полушутя, спросила меня:
- Будет ли завтра дождь, что там в небе?
После того как мое предсказание сбылось, она постоянно у меня спрашивала,
какая будет погода. Однажды она зашла к нам во двор и вполне серьезно
сказала:
- Слушай, давно нет дождя. Если так будет продолжаться, то урожай
совсем будет плохой. Ты бы попросил там у себя дождя, что ли.
Знала ли моя догадливая соседка, что с небом меня связывала большая Ива в
нашем дворе?...
Осознание растений, по моему мнению, находиться где-то близко к
ощущениям вызываемых музыкой. Не звуком, которая передает нам
информацию о музыке, а теми ассоциациями, которые эта музыка способна
вызвать у человека. Растения общаются между собой и окружающими с помощью
языка гармонии, а что означает последнее в данном контексте я не готов
объяснить.
Как-нибудь летом, в лесу, находясь в спокойном, расслабленном состоянии,
вы можете прислушаться к языку леса. Если тонкость вашего восприятия
достаточно для этого, вы ``услышите'' музыку леса. Посмотрите на дерево
понравившееся вам, посмотрите и прислушайтесь к группе деревьев.
Почувствуйте различие в ваших ощущениях. Забудьте себя и станьте как они. И,
в конце концов, вы услышите симфонию леса. Возможно, это будет музыка,
которую слушаете впервые. И. возможно вы первый из людей, которые услышали
ее. И таким образом вы даже можете стать автором новой симфонии. А возможно
и появление в мире людей всех музыкальных произведений связано с нашими
зелеными соседями и теми, кто умел прислушиваться к их голосу…
Что касается эволюции сознания Земли и растительного мира, то моя догадка
заключается в том, что в древние времена, когда не было еще людей и развитых
форм животного мира, на Земле авангардом развития являлись растения. И через
них была создана Великая симфония Земли и вообще гармония, через которую
или посредством которой мы воспринимаем, в том числе мир музыки. Или же
выражаем свои переживания посредством музыки. Душа сама по себе молчалива,
она способна войти в материю и играть на инструменте, которая существует.
Не могу не сказать о моей Нимфе и деревья пару слов, завершая эту тему. У
нас с ней, есть одна общая знакомая сосна. Она замечательная тем, что очень
красивая и сильная, и откликается на человеческую любовь. Она способна
воспринимать и создавать ветер любви. У нее даже есть свое имя. Но это тайна и
я не имею право разглашать это имя. Лучше и красивее, чем смог бы я, сказал
поэт:
ВЕТЕР ЛЮБВИ.
По верхней ветке иду вершиной
к тебе единой.
Поверх деревьев я в вышине,
но верхней ветке иди ко мне,
по самой верхней, зеленой ветке,
где все не вечно и все навеки.
Поверх деревьев дорогу мечу
тебе навстречу.

Поверх деревьев, минуя сад,
находят счастье лишь наугад,
где чем надежнее, тем не верней.
Поверх деревьев, поверив чуду,
тебя добуду.

Меняет ветер в листве тона
так и с любовью, когда трудно.
Любовь и листья в ответ порывам
перемежают прилив с отливом.
Поверх деревьев тебя оплачу,
когда утрачу. (Хуан Рамон Хименес)

ПРО НИМФУ
Я пытался рассматривать свое поведение по отношению к Нимфе, в обычной
реальности, как сталкинг. И это спасало мое сердце. Иначе бы я кончил свою
жизнь, которую я научился временами не во что не ставить, где-нибудь под
поездом, как мой учитель.
Вот одно из не отправленных писем:

Нимфа! Приветик!
Мой мир рушиться. Извини за то, что начинаю с печальной ноты.
Но я ничего собой не могу поделать, просто чувствую, что он рушиться.
Могу говорить тебе много слов. Но я знаю в своей глубине...
Мой мир рушиться и я ничего не способен предпринять.
Сегодня я виделся с Нимфой.
У меня было совершенно странное ощущение, что как бы это не я был...
А моя жалкая часть. Я же наблюдал со стороны на все происходящее...
Мне хотелось вдруг появиться и крикнуть, посмеяться и сказать вот смотри же это я.
Но не мог. Почему? Это самое сложное для меня.
Объясняю это тем , что просто разрушаюсь..
Обваливаются мои небеса, так словно у меня обвалился, оторвался нос,
и это я нечаянно заметил…
Оторвалось правое ухо,
очередь за левым...
Я отправлю это письмо,
ты разозлишься на меня за испорченное твое настроение -
тогда у меня обвалиться и последнее - то что
подталкивает меня писать подобное письмо.
Мое сердечко...
Но все же после у меня останется еще одно мое любопытство, если я буду способен
сообразить,
меня будет интересовать мысль, есть ли еще что-нибудь?…
И, конечно же, я надеюсь, что мне захочется послать тебе приветик...
--------------------
Постскриптум:
Но, выглянув из балкона на свежо упавший снег, понял, что
(несмотря на позднею осень, принесшую мне некоторое болезненное чувство грусти, от
того что все вокруг умерло..)
в этом есть смысл.
Смысл заключается в том, что мне первый снег нравиться больше чем последний...

Подобные мои настроения были связаны, с невозможностью совершать
действия которые бы меня сблизили в полной мере с моей Нимфой. Все мои
усилия, все мои порывы, направленные на достижение такого действия
разрушались на следующий же день или час. У нее была своя жизнь, свой сон,
свои представления. Мне казалось, что ее жизнь была как лист на ветру. Куда
дует ветер, туда и разворачивается лист. Это постоянная борьба со стихией,
временами меня полностью опустошала.
Были также проблемы сексуального характера. У меня все не так, как
положено у магов. Мой сталкинг был связан с образом женщины, значить моей
сексуальностью. Но кто читал произведения Кастанеда, тот помнит слова Дон
Хуана о том, что сновидения связаны с использованием сексуальной энергии.
Это сводилось к тому, что сновидящий должен бережно относиться к своей
сексуальности, если хочет добиться хорошего качества сновидения. А для
сталкинга все наоборот. А в моей ситуации?…
Нетерпеливый читатель, видимо уже задал вопрос:
- А ночки-то были?
- Конечно, были, - отвечу я как настоящий мужчина и вздохну тяжело.
- Что же, одна только ночка была? - Ну и мучитель.
- Как говорил Пушкин, ``вся жизнь – одна ли две ли ночи''.

И я желал этой ночи - длиною в целую жизнь. Чтобы унестись посредством любви
на крыльях намерения…

Хочу рассказать про одну ночь. Он замечателен тем, что привел меня к
сновидению другого качества. Где я наблюдал за своей необычной тенью.
Однажды я поехал на две недели в Болгарию, для участия в научной
конференции. Но предстоящие до поездки, мои отношения с Нимфой навеяли на
меня такую тоску и печаль, что через неделю я позвонил ей. Она сказала, что
скучает и думает обо мне. Что она через день собирается ехать к своей бабушке
в небольшой поселок, хотя и особого желания у нее нет - туда ехать, но надо. Я
вдруг сказал ей, что если она хочет, то я приеду к ней в эту деревню, чтобы с ней
увидеться и провести ночь. Она засмеялась, но сказала:
- Но как я объясню ей, что приехал какой-то мужик и собирается у
нее ночевать.
- А ты ей не говори, впустишь меня через форточку. А утром я обратно
выйду и зайду через дверь. Милая я так скучаю по тебе, что готов хоть на
край света, из-за одной ночи.
- Ты сумасшедший…, Но как хочешь…
Эта идея, казавшаяся мне вначале анекдотичной, полностью овладела мной. И
объяснив своему коллеге, что у меня заболела бабушка и мне срочно надо ехать,
я поспешил взбудораженном состоянии, в аэропорт. В следующее день я уже
сидел внутри старенького автобуса ПАЗика и ехал по заснеженной дороге к моей
Нимфе, в неизвестную деревню. Вокруг катились пустынные, заснеженные поля и
я смотрел на все это и не представлял, как мне оценивать свой безумный
поступок. Я даже не знал, что я скажу ей, и что она мне скажет. Одно дело полу
шуточный разговор по телефону. А как она поведет себя в реальности. И что я
скажу ей…
Так я оказался в не знакомом поселке. Было уже время под вечер. Все
произошло примерно - как описано в приведенном выше диалоге по телефону. Я
окликнул ее, когда она приближалась к воротам дома, где она остановилась.
Изящный поворот головы, удивленно-лучистый взгляд. Давно заметил, когда
встречал Нимфу, то часто впадал в состояние необычного восприятия. Я видел ее
не просто шагающей, как ходят все обычные люди. А как будто бы она катилась
по некоторой поверхности, под ритм тихой, томной музыки. Пластика движения
ее тела были столь гармоничной и в то же время трогательно – хрупкой, что я
забывал самого себя - чувствовал лишь напряжение в области солнечного
сплетения. Меня это очаровывало и завораживало. Мысли все улетучивались.
Мне даже казалось порой, что моя сексуальность превращалось в мое видение.
То есть моя сексуальная энергия превращалась во что-то другое. Мое восприятие
и сознание сдвигались на другой уровень (надеюсь снизу вверх).
Мы мило поговорили. Она сказала, что я оказывается и в правду сумасшедший.
Она и раньше догадывалась, но теперь точно знает.
Впрочем, я мало - что помню из того, что она мне говорила. Мое внимание
сосредотачивалась на ней, а не на ее словах или мыслях по отдельности. Я хочу
сказать, что воспринимал и видел ее целиком, единой во всех ипостасях. Видимо,
я со стороны выглядел не совсем нормальным. Она меня часто упрекала за то,
что я не слушаю или неадекватно реагирую на нее и на окружающую нас
обстановку.

Мы зашли домой, она объяснила хозяйке, что встретила случайно старого
приятеля и что я тут проездом. Пообедав, мы решили прогуляться по улице и
заодно обсудить вопрос о том, где я буду ночевать. В доме были две комнаты,
водном спала хозяйка, а в другой
Нимфа. Был еще длинный коридор, который соединял эти комнаты.
В комнате Нимфы было окно, которое и в правду можно было открыть.
Старушка, по словам Нимфы, ложилась рано и в принципе она могла меня
впустить, тихонька в свою комнату, после того как старушка уснет или же я мог
залезть через окно. Решили остановиться в первом варианте.

Все свершилось, как нами было предусмотрено. Только вот что и как
рассказывать о совместной нашей с Нимфой ночи?
Мы лежали на узкой кроватке и шептались обо всем на свете. Обнимались и
целовались,… я говорил ей слова любви. А она одарила меня своей нежностью.

Возможно, я был не на высоте. Во - первых мое волнение превосходило все
границы. Во - вторых у нее были свои укоренившиеся представления о сексе. И
она ждала от меня чего такого совершенного, но Земного. Она не понимала мои
ощущения и не помогала мне стать самим собой, а наоборот, мое волнение
только нарастало от мысли, что все не так как я представлял, и что она не
довольна мной. Наши тела еще не понимали друг друга. Мне хотелось от нее
такой же сильной страсти, которая была у меня – накопившаяся за долгое время
моих страданий по моей милой Нимфе. Мое тело, по велению сердца, желало
следовать к полному слиянию с любимой. Не желая никаких ограничений и
условностей. Оно желало забыться, оставляя только одно стремление –
ощущение свой второй половины. Любовь - это поток пустоты, где есть я и ты...

Ночь прошла без сна. Мое тело горело от жара, и меня била странная дрожь…
Нимфа вела себя совершенно непредсказуемо. Она то обижалась и злилась на
мои несущественные фразы, то проявляла ласку и нежность…. Все это меня
совершенно выбило из себя. Я перестал совершенно мыслить, о чем-либо. Мое
восприятие сдвинулось в состояние непосредственного восприятия мира, через
ощущения и через что-то еще, для описания которого у меня нет слов.

В одном альбоме прочитал красивые фразы: ``Пусть ветры небесные пляшут меж
вами. Любите друг друга, но не превращайте любовь в цепи – пусть лучше оно будет
волнующимся морем между берегами ваших душ. Наполните чаши друг другу, но не
стремитесь пить из одной чаши. Давайте друг другу вкусить своего хлеба, но не ешьте от
одного куска. Пойти, танцуйте вместе и радуйтесь, но пусть каждый из вас будет одинок,
как одиноки струны лютни, хотя от них исходит одна музыка. Отдавай те ваши сердца, но
не во владение друг другу - ибо лишь рука жизни может принять ваши сердца. Стойте
вместе, но не слишком близко друг другу – ибо колонны храма стоят порознь, и дуб и
кипарис не растут один в тени другого".

Я привел эти цитаты, потому что мне понравилась фраза о ''… волнующимся
море''. Вторая половина данного напутствия мне явно не грозила. Даже после
той ночи она осталась для меня совершенно не доступной. Но, я понял только
потом. А в тот день во мне появилась вера, что я могу изменить окружающую
меня реальность. Это даже было не верой, а волей. Я как никогда начал
понимать, что такое воля!

На следующее утро я вылез через окно, потому что из коридора уже
слышались шаги проснувшейся хозяйки. А затем в тот же день уехал в свой
город, совершено возбужденный от счастья и одновременно от печали.

СОН ПРО МОЮ ТЕНЬ

Приехав к себе, объяснив своим домашним - что приехал раньше времени и
очень устал в пути, завалился спать. Но произошло странное переключение. Я не
ушел в обычный сон, а попал в сновидение – в одно из запомнившихся, из
увиденных мной снов. Видимо, что-то во мне не желало отключаться. Ощущение
реальности увиденного, было максимальной. Началось с того, что увидел ту же
комнату и удивился – не было желание спать. Наоборот, чувствовал себя
совершенно бодрым и первая мысль, которая у меня возникла, была о том –
почему я тут нахожусь, ведь я оставил Нимфу одну и она меня любит, я хочу
оказаться рядом. Но тут же у меня возникла мысль, что это сон. Это меня
обрадовало еще больше. Мне захотелось полететь к ней и поделиться своим
новым достижением. Летать во сне я умел и раньше, я это знал. Это отдельная
тема. Также у меня была привычка – зафиксировать свой проход сквозь стены
дома. Иногда, когда внимание застревает на этой привычке, проход сквозь стену
продолжается долго. Как будто плаваешь в очень густой смолистой, беловатого
цвета жидкости, с различными шероховатостями. Я оказался на улице и быстро
полетел, вдоль какой то асфальтовой дороги. Ярко светило Солнце, что меня
немного удивило. Вроде днем была оболочная зимняя погода. Дорога проходила
параллельно реке. Реку саму я не видел, но что-то во мне подсказывало, что это
так. Я летел слишком низко – 20-30 метров над землей. Вокруг дороги в обе
стороны росли деревья. Ощущение полета и удовольствие, которое при этом я
получал, меня немного отвлекло от первоначальной цели. Мне понравилось, что
по своему желанию могу менять скорость и направление, барахтаться вверх и
вниз.
Вдруг я увидел свою огромную тень на асфальте. И этот момент наблюдения
своей тени у меня вызвал мысли по поводу моей цели.
Я разозлился на себя за мальчишеский восторг и увлеченность деталями полета.
И тут меня опять оценило – ведь должна быть зима, а вокруг не вижу снега. Потом
куда я лечу вдоль этой дороги? Я пытался ориентироваться и припоминал, в
какую сторону мне надо лететь. Вспомнил, дорога, которая ведет к дому Нимфы,
должна быть перпендикулярно реке, а значить я должен поменять направления
полета на 90 градусов вправо, чтобы напрямую перелететь через реку. Каким то
образом я оказался на другом берегу реки. Там, я остановился (повис в
нескольких метрах над землей) на асфальтовой дамбе. И мое внимание опять
привлекла моя тень.
На этот раз мое наблюдение над тенью было более продолжительной. Она
была странной, я ней не узнавал себя. Ее вид придавал мне мистический ужас и в
то же время чувство восхищения. Я видел облик человека огромного роста, с
какой-то шляпой - с большими полями, и с большими усами. Нос его тоже был
прямым и более острым, по сравнению с моим носом. Все это и строгие
очертания лица выражали чувство воли и безупречности. Мне даже показалось,
что эта тень – моя ВОЛЯ. Чем больше я на него смотрел, тем больше я находил
разнообразия в образе моей тени, появлялись все новые очертания.
Одновременно происходили изменения в окружающей обстановке.
Все вокруг менялась. Лето превратилось в Зиму. Вокруг шел снег. Была ночь.
Кстати, вспомнил, я ложился спать вечером, и уже на улице было темно.
Я поднялся в воздух достаточно высоко и пролетел над знакомыми местами.
Вот улица Федосеевского, дальше я пролетал над зданием бывшего монастыря –
на улице Большой Красной, до этого справа мой взгляд мимолетно захватил
очертания городского Кремля. Когда пролетал прямо над куполом монастыря, я
слишком внимательно взглянул на это построение. Я находился на высоте
птичьего полета. Мне вздумалось посмотреть на весь город с еще большой
высоты. Я помню, как вокруг кружились снежинки. И после этой мысли я с
огромной скоростью поднялся еще выше. Весь город был как на ладони, в свете
ночного электрического освещения и кружения снежного потока. Передо мной
промелькнули события последних дней. Появилась мысль, что Нимфа мной была
недовольна, и что-то я не так сделал. Вспомнил, про поездку в конференцию и
появилась мысль, что я там не закончил свои дела. И меня куда-то понесло. В
следующий момент - я висел, напротив какого то старинного здания, в лесу. Я так
подумал, потому что вокруг были деревья. Была ночь, и вокруг был снег.
Внимательно оглядевшись, понял, что это здание, то самое где я жил, будучи в
конференции. Расположено оно в пригороде Софии, в лесу – в санаторном месте.
В окнах свет уже не горел, за исключением вестибюля. И у меня появилась
мысль, что время уже позднее – где-то середина ночи...
Передо мной появился небольшой смерч, в котором кружился снег в быстром
круговороте, и меня куда-то понесло. На этом мой сон кончился.
Осталось сожаление, что так и не смог добраться до моей Нимфы. Я долго
переживал по этому поводу...
Через три дня я с Нимфой встретился снова. Гуляли по городу. Но я не нашел
себя в ней. Она говорила, что мы не можем быть всегда вместе. Мы должны
видеться изредка. Что я разрушаю привычный образ жизни. Что она не
свободная...
Сон, в котором я видел свою тень, явно отличался от моих прежних
сновидений тем, что у меня появилось ощущение времени. Созерцание своей
тени в сновидении позволило мне переместится в обычную реальность,
оставаясь в сновидении. У меня была уверенность, что зимний город – которую я
наблюдал, был настоящим городом, городом каким он был на самом деле, в
момент наблюдения. И потом моя странная тень, что это или кто это? Это –
часть меня. Но какая она другая...
Воспоминания о моей тени всколыхнули в моей памяти другие воспоминания -
из моего детства.

ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЛЕ И О ТОМ, КАК Я УЧИЛСЯ ЛЕТАТЬ
В детстве, когда учился в классе седьмом, я был стеснительным, нежным
мальчиком небольшого роста, но с необузданной фантазией. К тому же я сильно
заикался, что для меня было сущим адом. Когда я играл с другими детьми или
разговаривал сам с собой (такое тоже было часто) никакого заикания и в помине
не было. Но как только мне требовалось что-либо сказать людям, которые в моих
глазах выглядели важными или же, когда мне нужно было отвечать на уроках, я
начинал сильно заикаться.
Что только я не пробовал, чтобы избавиться от такой напасти. Даже пытался
тренироваться говорить, держа во рту камешки. Но такие чисто механические
приспособления особого успеха не приносили. В поисках понимания причины
моего заикания я научился заикаться один. Например, когда учил дома
стихотворение и как только я представлял, что я это стихотворение рассказываю
перед классом, ко мне мое заикание возвращалось снова. Эти мои наблюдения
над самим собой, как бы из во вне, для меня явились началом сталкинга.
Сталкинг – это не просто игра с самим собой, сталкинг - это слежка за собой или
охота на самого себя, когда появляется действие, заключающееся в том, что ты,
в конце концов, ловишь или открываешь в себе - новое еще не изведанное.
В школе, на уроках, я не желал стоять и мычать, чтобы выговорить пару слов.
Потому что многие хохотали. Засмеялась однажды даже Нина, сидевшая со
мной за одной партой и ко мне благосклонно относившаяся (даже могла
подраться за меня). Тогда я перестал отвечать на уроках, сочтя, что так мне
будет лучше и изображая гордого двоечника. Кстати, был один мой любимый
учитель физики, который никогда у меня на уроках не заставлял рассказывать
тему. Видя, что я лучше всех решаю задачи, он мне и так все время ставил одни
пятерки, и я у него был любимчиком. Он мог в любое время общаться со мной
просто, как товарищ. Учитывая, что он говорил, не очень складно (зато
интересно) я решил тогда – что он в детстве тоже заикался.
Но на самом деле мне двойки получать тоже не нравилось. В силу своей
стеснительности и большой фантазии все свои действия я совершал один. Сам по
себе. Мне очень хотелось показать себе и другим, что я чего-то стою. Однажды
зимой, произошел такой случай. Я загорелся желанием участвовать в районной
математической олимпиаде. В детстве я проживал в деревне, которая
находилась, приблизительно в 10 – 12 километрах от районного центра. По
правилам, олимпиада сначала должна была проходить в школе, а победители
школьных олимпиад участвовали в районной олимпиаде. Но по каким то
причинам, в школе олимпиаду не проводили а, выбрав пару отличников, сказали
им, что на следующий день их на запряженной лошади, т.е. на санях повезут в
районный центр, на олимпиаду. Я был уверен в том, что если была проведена
школьная олимпиада, то я бы победил. По этому новость, что они меня не берут,
потому что нет места в санях, меня очень расстроила. С вечера я долго думал и
решил, что поеду и без них. Пешком. А лучше на лыжах.
Проснувшись рано утром, надев свою фуфайку и валенки, а на валенки -
пристегнув широкие лыжи, я отправился напрямую – без дороги, в районный
центр. Было около шести часов утра и еще было темно и очень холодно. Стояли
сильные морозы. Я шагал или почти бегал в одном темпе, вдоль узкой,
замерзшей речушки с правой стороны и покрытой инеем лесом с другой. Через
некоторое время настал рассвет, а я шагал и шагал, не думая не о чем, под
звуки скрепа лыж. В ушах появился легкий шум, и я начал ощущать чувство
веселья и радости о того, что куда то иду и не чувствую никакой усталости. Мир
вокруг сиял небесной белизной. Снежинки, как живые мигали и ласково
переговаривались со мной. Я ощутил совершенство окружающего мира. Я на
минуту остановился и почувствовал, что мир тоже остановился. В небе было
безоблачно, и первые солнечные лучи радостно освещали и показывали мой путь.
Путь по чистому, покрытому белым снегом полю, по которому еще никто не
проходил…
Добрался я до центральной школы во время. Даже чуточку раньше, чем наши
другие ребята и завуч нашей школы. Оставив свои лыжи в каком-то доме
напротив школы, я зашел в школу и нашел аудиторию, где должна была
проходить олимпиада. Там я сообщил, что приехал со своей школы, для участия
на олимпиаде. Другие мол, скоро приедут – а я приехал раньше, потому что
тренируюсь бегать на лыжах. Женщина, с которой я разговаривал, посадила меня
за стол. После, приехала и наша команда. Наш завуч хотя и удивился, увидев
меня, но все уладил - как и положено, заодно похвалив меня в смелость. По
результатам олимпиады, о которых мы прочитали в районной газете, мне
присудили второе место по седьмым классам, не присуждая первое место никому.
Я вспомнил и привел эту историю не из-за того, что хотел вспомнить
проявление своего упорства в честолюбивых замыслах. Мне было важно
вспомнить те ощущения, которые у меня возникли в тот момент в пути, когда я
шагал на лыжах, и про которые я пытался рассказать чуть выше. Я вспомнил,
тогда я уже знал, что означает остановить мир. И что означает проявление воли.
Возможно, в этом сюжете ВОЛЯ снизошла в меня через мое честолюбие. Но она
сама по себе. В тот момент, когда я остановился и ощутил остановку мира, у
меня исчез внутренний диалог, я просто ощущал себя огромным и в то же время
разобранным на мелкие части и присутствующим везде. В случае, рассказанном
о наблюдении своей тени, были некоторые ощущения схожие с тем чувством.
Только не через мое честолюбие снизошла ВОЛЯ а, через мою любовь, через
стремление достичь ее. А если нет честолюбия или по-другому ''чувства
собственной важности'' а, также и нет любви к Нимфе или по-другому к женщине -
нагваль, которая ждет тебя за стенами этой реальности, как быть тогда?
Думаю, Дон Хуан сказал бы, что единственным советчиком в таком случае
остается смерть. Через ощущение реальности смерти может снизойти ВОЛЯ. По
мне так лучше через любовь...
Вспомнил одну нашу беседу с Сергеем. Он мне как-то во время прогулки
сказал:
- У тебя есть природные качества, которые могут привести тебя к магии. Магия
это жонглирование или управление волей, а в твои годы я не советовал бы
увлекаться этим.
- Почему? – Удивленно спросил я.
- Тебе пока рано, ты когда-нибудь возможно придешь к магии. В чистом виде,
занятия волей или магией, слишком практические действия. Они могут убить
в тебе тонкость ощущений, возможность творить красоту, уменьшить твои
творческие возможности. У тебя светлый и пытливый ум, я бы сказал ум
сердца. А магия отнимет у твоего ума свободу к творчеству, если ВОЛЯ для
тебя станет самоцелью. Вот, например, у цыган воли много, – Сказал он,
показывая на молодую проходившую мимо цыганку, которая предлагала
желающим погадать.
Мне тогда было 21 лет. Конечно же, мы в те времена не читали книг Кастанеда,
и магию Сергей понимал в смысле понимания древних видящих. Но я его слова
понимаю, так же как слова Дон Хуана о том, что магия в понимании древних
видящих, ничего не дает, если она не направлена на поиск абстрактной свободы.
Вспомнил также мой диалог с эмиссаром. Эмиссар никогда не врет. В их мире
не существует обмана. Все его советы сводились к практике. В начале он у меня
спросил:
- Зачем изначально люди создали магию?
Я перечислил:
- Я думаю, что она была создана как результат накопленного опыта.
Людей, которые поняли, что магия существует. Как реальность она
существовала всегда. Чтобы понять и ответить на основные вопросы
существования. Откуда мы, кто мы и что собой представляем, и куда мы
идем. Чтобы получить свободу от материального мира…
- Ты ответил, хотя я не уверен, что сам понял что сказал. Можно сказать, что
магия создана для получения преимущества над другими людьми и
окружающим миром? Подумай. Я могу быть немного циничен, но люблю
смотреть правде в глаза. Одни люди всегда стремились получить
преимущества над другими. Разве это не так? Это биологические
программы. А если мы не хотим запутаться, то не стоит усложнять ситуацию.
Следует идти, усовершенствуя естественные программы. Для того чтобы
получить преимущество надо иметь три вещи. Информацию. Силу
действовать и стабильный позитивный настрой на действие. Это так?
- Но меня интересует не только получение преимущества над другими.
Меня интересует вопрос, что я из себя представляю. Один сам по себе.
Мир состоит не только из других людей.
- Безусловно. То, о чем ты говоришь, есть частное приложение третьей вещи,
которую надо иметь. Ты это понимаешь? Пока ты не разобрался в себе
невозможно усмирить противоречия. А пока есть противоречия
СТАБИЛЬНОЕ позитивное настроение не возможно. Получив эти три вещи,
ты действительно получаешь свободу от материального мира, т.к. с этой
минуты ты получаешь право и возможность им управлять.
Было странно,что он называл категории, про которые говорил ''вещью''.
Возможно, виноват я сам с интерпретацией его слов. В его словах вроде бы все
было верно. Но многое мне казалось тривиальной и по этому для меня
бесполезной. Во вторых, он пытался все время ухватиться за мое эго и тем самым
перетянуть меня в свою сторону. Чтобы до конца понять его намерения я пытался
дослушать его, не раскрывая в полной мере свои представления. Даже
формально соглашаясь с некоторыми его высказываниями.
- Согласен, но противоречия внутри себя в какой-то мере всегда остаются.
- Нет, противоречия можно ликвидировать. Это одна из задач воина.
- А как их устранить? По-моему, это самое сложное...
- Обрати внимание, я пока не говорю о техниках.
- И так мы пришли к тому, что задача мага добиться максимальных
преимуществ в жизни. Согласен?
- А зачем преимущества над другими тому, кто научился жить в согласии с
собой?
- Просветление это просто один из этапов для мага. Иначе его психика просто
не выдержит нагрузки. Это всего лишь один из этапов а, не самоцель.
Понятно? А, ЭФФЕКТИВНОСТЬ ОБРАЗА ЖИЗНИ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ В
МАТЕРИАЛЬНОМ МИРЕ.
Под просветлением, видимо, он называл мое стремление к какой-то там
абстрактной свободе. А последнее предложение я выделил, чтобы зафиксировать
мое понимание главной мысли этого эмиссара. Правда, приведенные диалоги не
полностью характеризуют эмиссаров вообще. Видимо этот эмиссар был почти
материализованным, специализирующимся по социологии. Этот не мой эмиссар.
Просто он появился, когда я начал задумываться об устройстве свой жизни среди
других людей. А один мой друг, после моего рассказа, назвал этого эмиссара
сатанистом. А у меня был другой эмиссар, как бы индивидуальный, который
появлялся в моих снах и подсказывал – что мне делать в той или иной ситуации.
Мог даже выражаться стихами. Например, видишь во сне себя идущим по лесу, и
он говорит, что мне лучше повернуть налево и идти по той тропинке, а затем
подняться по той горке и мол, ты найдешь там свою Нимфу. При этом добавлял
кучу логических обоснований, почему это так и почему именно там…
Что-то совсем я отвлекся от темы. Мысль, которую я пытался изложить,
заключалась в том, что ВОЛЯ сама по себе один из этапов для воина а, не
самоцель. Воля должна снизойти на благородную почву, где есть ростки знания и
любви. Является ли просветление целью или этапом - я не знаю…
Меня волнуют и зачаровывают пути, ведущие к раскрытию тех возможностей,
которые связаны с расширением и углублением восприятия человека. Меня
интересует измененное сознание, содержащее в себе множество уровней
восприятия. Уровней, через которые я познал бы себя. Познал бы красоту и
гармонию мира в истинном свете. Тем самым я надеюсь стать настоящим!
Содержащим в себе, самого себя - полностью! И, при этом я хочу, чтобы рядом
со мной была моя Нимфа…
В качестве примера хотел изложить свои воспоминания о том, как я учился
летать в сновидениях. В этом опыте тоже участвует ВОЛЯ. Только она
проявляется во сне. Почти все люди когда-нибудь во сне летали. Чаще в детские
годы. По мне так, я помню многие детские сны, где я летал. Эти сны можно
назвать – сны, где я учился летать. Часто происходило так – я стою на земле, и у
меня появляется желание взлететь. В более ранних снах, я начинал быстро-
быстро махать руками, как птица, при этом чувствовал усилие, которое я
проявляю. И тогда я начинал подниматься в воздух. Поднимался и ощущал
волнение, и радость оттого, что у меня получается. Вот поднялся до уровня
столбов и деревьев. Слишком высоко, и это захватывает, немного страшно,
появляется щемящее ощущение в области солнечного сплетения. Потом вижу
второй кадр, где подбегаю к каким–то знакомым людям и с гордостью сообщаю –
вот смотрите, я что могу. Я могу летать! Опять поднимаюсь в воздух. До меня
доходят удивленные возгласы и ощущения наблюдателей. Я бесконечно
счастлив. Спускаясь вниз, начинаю собравшимся людям показывать, как надо
махать руками, чтобы они тоже летали. Но не получается. Потом у меня тоже
начинаются проблемы. Особую тревогу у меня вызывали линии электропередачи.
Во время полета я их сильно боялся. И меня к ним все время заносило. Были сны,
где я взлетал и обязательно попадал на эти провода. После столкновения с ними
я сразу просыпался в испуге. А в дальнейшем во время полетов мне приходилось
быть постоянно на чеку, чтобы не лететь в направлении электрических линий.
Также заметил, что летать над зеленным лесом для меня истинное наслаждение.
В полете требовалось проявлять минимум усилий. Какая то волна меня сама
поддерживала над зеленным лесом. Постепенно качество полетов изменялся. Я
во сне обнаружил, что махать руками не обязательно. Важно войти в особое
состояние. Проявлять усилие внутри себя. Чувствовать напряжение, исходящее
из - внутри. Только это напряжение особым образом связано и с телом. Помню,
смешной сон как я использовал дощечку для полетов. Я садился на нее и летал
на ней. Доска играла роль самолета. И во сне я перевез мою практичную толстую
тетку из соседней деревни до своей деревни. Она села на дощечку и обхватила
меня со спины руками. Как обычно сидят на мотоцикле. И мы весело полетели
вдоль леса, над зеленым лугом. В дальнейшем появились сны, где я мог менять
скорость полета по своему желанию и разогнаться до скоростей, где уже не были
важны детали моих наблюдений земной поверхности. Было ощущение, что лечу
как реактивный самолет. Детали полета становились более абстрактными.
Нарушилась непрерывность сюжета полета. Я мог вспоминать начало полета, но
в следующий момент я уже оказывался на новом месте. Когда я стал более
взрослым, был достаточно долгий перерыв, в таких снах с полетами. Но затем
подобные сны возобновились. Помню сновидение, где видел ту же комнату, где
ложился спать и себя, медленно парившего по середине комнаты. Я был
совершенно голый, и мое тело было янтарно-желтого цвета. Главное в этом
сновидении, я занимался пониманием, как я двигаюсь и летаю. Я точно знал,
какие произвожу действия для передвижения своего странного тела. Уверенность,
что я это знаю и одновременно запоминаю для того, чтобы повторить эти
действия, после того как проснусь, была основой мыслью сновидения. Когда я
проснулся, первым делом я пытался вспомнить и повторить то, что было во сне.
Но кроме ощущения того, что я что-то знал, ничего не вспомнил. Видимо,
обучение было не для физического тела, а для тела сновидения. В конце концов,
для того чтобы летать во сне, мне досточно стало вспомнить о своем желании. А
после появления ощущения полета, достаточно стало вспомнить, где я хочу
оказаться и я мог моментально достигнуть этого места без промежуточного
полета, при условии — если меня сами детали полета не интересовали.
ВОЛЯ в сновидении проявлялась более мягко и гармонично чем на яву. Она
способна мягко наложиться на состояние или намерение, какое в данный
момент имеется у сновидящего. Потом, сны в которых воля полностью
управляется сновидящим, мне кажется менее интересными, чем сны в которых
присуствует другая энергия, которая особым образом связывает сновидение с
состоянием сновидящего вообще или с его состоянием в обычной жизни. Под
полным состоянием сновидящего я называю его прошлый опыт, настоящее
состояние понимаемое в более узком смысле и также его будущее состояние,
которое является следствием предыдущих. Все эти перечисленные состояния
завязаны в единый клубок, которое и есть его полное настоящее. Когда воин
говорит, что есть только настоящее – он мне кажется, подразумевает именно это.
Этот единый клубок проявляется большей части во втором внимании. Во втором
внимании, в обычном понимание, не существует понятия времени. Там
существует знание о разных положениях восприятия. Вернее будет сказать
знание о разных положениях точки сборки (выражение Кастанеда), которые в нас
проявляются через образы – мысли. Используя волю, мы способны в этом клубке
(во внутренних эманациях) путешествовать, возможно, даже передвигаясь во
времени. Этим я себе объясняю смысл особых снов - предсказаний. А то, что
такие сны существуют, для меня не является гипотезой. В нас содержится знание
о нас целиком. О нашем прошлом, настоящем и будущем, если эти категории
понимать как физические категории. Значить отсюда следует, что в рациональном
мире существует карма или по-другому предопределенность. Можем ли мы или
способны ли мы изменить свою судьбу? Скорее да. Это и есть тот минимальный
шанс, о котором говорил Дон Хуан. Перемотать или размотать клубок
причинности (или совсем от него отказаться) невозможно, двигаясь вдоль
ниточки. Видимо, необходимо двигаться за пределы клубка своей судьбы,
затрагивая также и внешние эманации. Что мне кажется, означает ухватить
судьбу целиком, попытаться выйти за пределы своей обусловленности. Это то,
что называется остановить мир и перейти на непосредственное восприятие
энергии. Возможно это наматывание нового клубка, где каждая окружность – есть
новое восприятие а, на него наматывается еще одно новое восприятие.
Получается связка из различных состояний сознания. Только каждая окружность
как бы играет роль целого клубка.
Много историй я мог бы рассказать, про свои перемещения и полеты в
сновидениях, но не вижу в этих рассказах особого смысла. В большинстве
случаев сюжеты носят личностный характер и мало чем эти сны могут быть
полезны другим.

ПРО НИМФУ
Потом настала весна. Каждый день, которой приносил мне новые ощущения.
Были и радости и огорчения. Но эта весна прошла без моей Нимфы. Хотя это и не
правда. Хотел сказать, что у меня было больше тоски по ней, чем радостей от
встреч, много потратил энергии на борьбу с моей ''бедной тоской''. Так назвал я
чувства – возникающие из-за невозможности реализовать свои желания и мечты,
кажущиеся достойными заменить все остальное. Потому что ВСЕ остальное
меркнет по сравнению с затерянным раем за стеклянными стенами, куда ведут
меня мои мечты, где обитает моя тихая радость…
Можно слишком глубоко шагнуть вслед за этой ''бедной тоской'', пока не
осознаешь то, что мучает, - не душа, а лишь очередной сон. И все темное
развеется, как он...
Любовь ближе к нагвалю, чем смерть. Сравните. Воин лучше выберет смерть,
чем утратить свой нагваль, абстрактный дух. Поэт лучше выберет смерть, чем
утратить свою любовь. Поэт – это недоделанный, т.е. еще не готовый воин. А кто
такой влюбленный воин? Эмиссар сказал мне, что влюбленный воин – это почти
что мертвый воин. Мертвый не в смысле как воин. Может мертвый - как поэт. Но
тоже получается словоблудие. Какой же он воин без поэзии. Он просто мертвый,
но воскресший. Он совмещает свою любовь с нагвалем, делает ее абстрактной.
При этом получает дополнительную почву под ногами или если сказать красивее - А кто
такой влюбленный воин? Эмиссар сказал мне, что влюбленный воин - это почти
что мертвый воин. зеленый остров в безбрежном океане нагваля. Это не остров тональ а,
дополнительный остров надежды. Эмиссар мне сказал:
- Любовь – как почва под ногами или как зеленый остров надежды – самая
ненадежная почва или самый ненадежный остров. Потому что, почва зыбкая –
ее не существует. Объект твоей мечты в этом мире – твоя Нимфа не
настоящая. Ее отношение и чувства к тебе временные и ненадежные. А до
той Нимфы – за стеклянными стенами, ты не доберешься, не долетишь. А
пока тебе не удастся соединить эти два Мира, которые не твои, твоя Нимфа –
это иллюзия.
- Возможно, но почти такая же иллюзия как я сам. Потом ВСЕ в духовном
мире изменчиво. В этом суть этого мира. Я же пытаюсь охватить и осознать
ВСЕ это. Собрать в цельную картину. Да, я желаю стать реальным так же как
желаю объединения двух Нимф. Это желание - для меня и есть возможность
полететь на крыльях намерения…
Кстати, существует некий парадокс относительно реальности или
иллюзорности Нимфы. Я ее могу потрогать, ощущать ее запахи, видеть глазами,
слушать ее мелодичный голос. Это для меня не иллюзия. А самое то, что мне
больше всего нравиться и интересует. То есть, мне нравиться воспринимать ее
непосредственно. Я бы даже сказал физический. Но этот процесс происходит
в то же время совершенно абстрактно. Когда ''вижу'' Нимфу, т.е.
прикасаюсь, нюхаю, слушаю, смотрю – это все я воспринимаю как бы абстрактно.
Поворот ее головы вокруг прелестной тонкой и нежной шеи – это для меня не
просто поворот головы. Это для меня событие мирового значение. Потому что
это явление во первых неповторимое, во вторых неописуемое – в полной мере
словами не выразишь. Таким образом, в состоянии повышенного осознания, мое
восприятие способно воспринимать предыдущее событие (поворот головы) -
используя непосредственное знание без использования языка. Последнее - это
элемент абстрактного. Абстрактное в свою очередь содержит знание или
информацию о внутренней сущности явления или объекта. Что не есть просто
описание или образ. Последние – есть выраженные абстракции. То есть
интерпретации. Вот я также отвлекся от сути рассказа, увлеченный своими
интерпретациями.
Мне кажется, приведенный выше анализ примера с Нимфой составляет суть
того, что маги называют видеть. По крайней мере, структура аналогичная.
Только требуется глубокая настройка намерения и наличие энергии. Видимо под
влиянием Нимфы я иногда спонтанно попадал в состояние видящего. Правда
(ради истины следует отметить), она обладала также обратной способностью –
действовать так, что я моментально оказывался в состоянии тупости и глубокой
обыденности – как будто бы по башке кирпичом стукнули.

Однако, настало лето, и Нимфа подарила мне ощущение счастья. Были наши
замечательные прогулки вдоль набережной. Ожидания встреч, которые
заканчивались, порою одаривая меня ощущением прекрасного и радостью
существования. Помню, однажды она уехала на две недели из города, и я
написал ей письмо. Оно называлась ''Все о тебе''.

ВСЕ О ТЕБЕ...

Здравствуй моя милая, радость моя!
Если честно - по тебе сильно, даже очень сильно скучал.
Все в этом мире напоминает мне о тебе.
Ветер подует – вспоминаю, как такой же ветер трогал
твои волосы, твое платье...

Дождь пойдет – вижу, как ее капельки стекаются по твоему лицу,
по лбу, по бровям, они касаются губ твоих...
А твои мокрые от дождя волосы - они превращают тебя
в капризную, но бесконечно нежно-трогательную Золушку,
ради которой - я готов отдать все на свете...

Деревья - мудрые творцы самой прекрасной музы
на Земле, они помнят и знают мою любовь...
Они поют мою печаль о тебе.

Солнце сильно светило по глазам - решил купить солнцезащитные очки.
Вспомнил, как мы с тобой покупали мне очки когда-то.
Каждый раз, одевая их, представляю тебя рядом идущей.
Мне грустно от того - что тебя рядом нет...

Вышел ночью на балкон - впервые стало немного прохладно
за многие жаркие дни. Я вспомнил тебя. Вспомнил...
Захотелось ВСЕ вернуть, и многое изменить.

Чайки пролетели...
Вспомнил то, чего не было никогда.
Я вспомнил, как мы стояли на берегу моря...
Дул теплый морской ветер, пахло йодом и жасмином...
И чайки пролетели...

Ходил на базар за продуктами. Старик предложил мне купить вишни...
Я отказался. Но вспомнил о тебе. Как мы
собирали вишни прошлым летом. И твою бескорыстную
улыбку, и тот поцелуй под кустом смородины... То лето прошло.
И ты не зовешь меня собирать вишню...

Все телефоны автоматы напоминают мне лишь о тебе.
Хочу позвонить другу.
Но моя рука автоматический набирает твой номер...
В ответ слышны длинные гудки.
Ты не берешь трубку...
Тебя нет в этом городе.
Даже если ты есть - знаю что мне нельзя звонить...

Начал удалять старые файлы на компьютере.
Но они напомнили мне о тебе, моя родная!
Как мы составляли тексты.
Как ты мне помогала с переводами.
Да я вспомнил, что ты умница...

Начал писать письмо одной даме.
Но это напомнило мне о тебе.
Начатое письмо превратилось в письмо к тебе.
Лучше получается... Мне кажется лучше. Да только...

Да только, ты не помнишь меня. Ты - конечно, что-то вспомнишь...
Но письмо будет порвано, как и предыдущие письма,
и ты все забудешь. Я также удалю этот файл.
Слова не запомню, но ничего не забуду...

Как мне жить в этом городе?! Где все, абсолютно все
напоминает мне о тебе. Постоянная боль, связанная с тем, что могло
бы быть, да не получилось, могла бы понять, но не поняла и не...
...... НЕ хочу писать это слово. А вдруг я не прав...
Может и не важно все это. Наверно индульгирую.
Но это слово мне опять напоминает о тебе...

Затем была совместная наша с Нимфой поездка туда, где я ощутил счастье...


ЗЕЛЕНЫЙ ОСТРОВ

У меня предчувствие, что это самая трудная для изложения часть рассказа.
Даже не знаю с чего начать...
Трудно потому, что я понял – могу изложить совершенно по-разному
происходившие события. То есть, одни и те же события изложить в смешном
виде, веселом, грустном, совсем печальном описании. И все это будет правдой.
Учитывая эти соображения, решил, что дни пребывания на зеленом острове буду
ниже вкратце описывать как бы в хронологическом порядке, по некоторым
событиям.

Начну с того, что мне всегда хотелось близости с Нимфой. Во мне всегда
присутствовало желание - уехать с ней куда-нибудь подальше от ее мира. Хотя
бы на время. Пусть даже дня на три. Я верил, что тогда бы у меня был шанс
объяснить ей себя, свои чувства и вообще – свое отношение к миру, к жизни.
Меня лично, вопрос, куда ехать, совершенно не интересовал. Хоть на край света!
Но зная Нимфу предполагал, что для нее только этот вопрос может и имеет
значение.
Я предложил ей поехать на две недели на отдых, в один красивый остров, про
который она слышала от своих друзей и с восторгом мне пересказала про
комфортабельные условия проживания в единственной гостинице этого острова.
Она, как и все красивые женщины любила все красивое и комфорт. Так что, когда
я предложил ей путевку на море, на тот остров, да еще в номер полу люкс, она
согласилась. Номер полу люкс означал, что в одной из двух комнат номера со
всеми удобствами буду проживать и я. Если бы не было последнего, то есть
меня, номер бы назывался просто люкс. Потом, я не считаю, что Нимфа пошла на
такую жертву - согласившись поехать со мной, только из-за меркантильных
соображений - красиво отдохнуть. Я думаю, что такие соображения были только
предлогом для ее самолюбия. На самом деле ей и в правду хотелось моего
общества. Честно говоря, подобные вопросы меня и не волновали. Я был готов
продать последнею рубашку лишь бы оказаться с ней рядом. – Нет, вру. Без
рубашки ехать я не мог. Должен был перед Нимфой хорошо выглядеть. Короче,
все устроилось. И мы с ней оказались на зеленом острове...

Нимфа назвала этот остров Саматутра. Вид с балкона нашего номера был
самым восхитительным. Притягивающая, зелено-голубая поверхность моря
играла солнечными лучами и меняя свои очертания создавала фантастический
эффект надвигающей огромной волны. С другого балкона открывалась панорама
зеленого величественного леса, тянущегося до самого горизонта. Только чем
дальше, тем была выше поверхность острова. Нам показалось, что в нескольких
километрах от гостиницы имеется резкая возвышенность, и я предложил Нимфе
на следующий день совершить поход в ту горку, за одно обследовать остров. Она
согласилась.
После обеда совершили прогулку по лесу, поблизости гостиницы. Отдыхающих
было мало. Да они нас и не интересовали. По крайней мере, меня точно. Я был
занять созерцанием Нимфы на фоне окружающей природы, еще не веря
окончательно, что все это, правда, что мы одни в этом острове – не представляло
большего труда представить, что одни в целом свете. Что касается настроя
Нимфы, ей все нравилось, но у нее были свои заботы. Она строила ''оборонные
сооружения''. Видимо, решила занять мягкую оборону от моих предстоящих
посягательств. Как я видел, ей казалось, что меня слишком близко допускать к
своему сердцу не следует. По этому всякие проявления чувств, равно как и всякие
поцелуи и прикосновения должны быть контролируемы и управляемые ей самой.
Ночью ходили купаться. Замечательное чувство равновесия ощутил - когда,
искупавшись, медленно шагали в сторону гостиницы. Ночью – желал ее любви...

На следующий день, сразу после завтрака, осуществляя вчерашний план,
собрались и пошли в поход. Шли достаточно быстро по красивым местам, среди
больших сосен и берез. Когда шагали туда, больше молчали. Наше внимание
было сосредоточено на то, чтобы дойти до цели. Цель была – дойти до горки и
посмотреть что там за тем бугром. За бугром ничего нового не было. Был лес, к
тому же было более влажно и много мошкары. К сожалению, нам пришлось
шагать по той же тропе обратно. Другого пути не было - по сторонам росла густая
растительность, через которую не возможно было пробираться. Но я вспомнил,
что цель то у меня есть – она рядом...
Нимфа, несмотря на долгий путь, держалась бодро. На обратном пути мы много
говорили о деревьях. Обменивались комментариями по поводу тех или иных
наших наблюдений окружающей природы. Мне было интересно узнавать, что она
ощущает при созерцании деревьев, и совпадают ли эти ощущения моими
ощущениями. Когда она не замыкалась в себе, ее восприятие окружающего было
очень живой и подвижной. Она умела удивляться и радоваться как ребенок. Эта
радость передавалась и ко мне. Впрямь, Нимфа обладала способностью
создавать вокруг себя рай. Однако, ее подвижность ограничивалась в пределах
человеческого мироощущения или больше эмоциональной сферой, то есть в
ширь. А, мне хотелось, чтобы она двигалась еще и в глубь. Например, она не
умела созерцать окружающую природу достаточно долго, так чтобы в этом
созерцании сдвинуть свое осознание. В положение, где (как мне кажется), можно
увидеть сущность того, что наблюдаешь. У меня возникла мысль, что любить она
тоже не умеет. Как объяснить ей, что существует возможность осознавать мир
глубже и что там в этой глубине может проявляться ясность, и более полное
понимание мира и самой себя?

Наше общение происходило больше на уровне ощущений, чем через мысли и
меня это полностью захватывало. Временами, когда мы медленно, касаясь друг
друга, шагали с Нимфой по лесу, я чувствовал не только прикосновение наших
рук. Нечто, похожее на невидимое облако обволакивало нас, и через это облако
протекали наши ощущения друг к другу и к окружающей нас природе. Щемящее
напряжение на уровне солнечного сплетения регулировало и управляло мною.
Это было очень похоже на некоторые мои сны. Не удивительно, что за время
пребывания с Нимфой – мои сны совсем прекратились. Потому что явь мало, чем
отличалась от сна. Да и спал я мало...

Не все проходило так гармонично и гладко. Временами Нимфа срывалась. Ко
всему прочему должен добавить, что я не встречал женщин в таком сочетании
нежности, ранимости, красоты с одной стороны и большого эгоизма с другой
стороны. Но все равно я любил ее больше чем она себя. Так что у меня был
соперник – ее эго, который проявлялся в виде рациональной точки опоры в
отношении Нимфы ко мне и к нашим отношениям. Получалось, что мой соперник
периодический наносил мне удары, вызывая чувства обиды. Я эти чувства так же
периодический съедал или иногда выплевывал для видимости. Потому что, я
пытался верить, что ее эго отчасти лишь описание, так же как и моя обида. А
реальной была моя любовь и страсть, и стремление разбить стеклянные стены -
все еще разделяющие нас. Я не чувствовал, что она меня любит. Мне хотелось
взаимности. Ощущения проникновения Нимфы в меня, такого же проникновения,
которую, я испытывал по отношению к ней. Мне казалось – это объединило бы
наши энергии. Мы могли бы совершить невообразимые действия и испытать
нечто такое, о чем я только мог догадываться.

Мы спали в одной огромной двуспальной кровати. Но обычно Нимфе не
нравилось, если я переходил границу (в не положенное время), которую она
определила. Однажды поздно ночью, я испытал внезапное страстное в то же
время нежное влечение. Мне захотелось проявить бесконечную ласку и нежность.
Робко начатые мои поцелуи постепенно перешли в горячие. Нимфа меня сильно
прижала к себе. Она была в моих объятиях. Было нечто такое – что я раньше
никогда не испытывал… Мне, и я верил что и Нимфе, было необыкновенно
хорошо. Комната вдруг преобразилась. Все вокруг покрывалось чем-то белым. Я
в начале не сообразил. Посмотрел в окна и на открытый балкон. Везде был
белый сплошной туман. На расстоянии метра ничего не различалось. Кинув на
себя рубашку, я вышел на балкон, крикнув Нимфе:
– Посмотри, какой необычный туман!
Но в ту же минуту зашел обратно. Я услышал плач Нимфы.
– Что с тобой, милая, – спросил я, стараясь приглушить возникшее
чувство тревоги.
– Мне плохо...Закрой дверь балкона.
– Объясни мне, отчего тебе плохо. Все же было прекрасно. Я люблю тебя.
Прости меня – если я что-то сделал не так...
Я не понимал причины ее обращения в капризную девчушку. Так она выглядела.
А то, что это действительно каприз стало мне ясно - когда она встала с постели,
включила свет и начала укладывать свои вещи в дорожную сумку. Смущенный, не
соображая - что делать, я даже начал помогать ей собираться, понимая - что это
глупые действия с моей стороны. После Нимфа села на кресло и несколько минут
молчала. Я сел на пол у ее ног. Потом Нимфа тихо сказала:
– Может, настало то самое время, когда стоит нам выпить. – Доставай
бутылку водки с холодильника.
Мы выпили водочки, и через некоторое время сквозь смех и слезы рассказывали
друг другу всякие истории. Волны самых разных эмоций перехватывали нас, и
чувство теплоты и нежности постепенно занимало прочно свое место. Нимфа
полностью успокоилась и расслабилась, и как ребенок с легкостью сказала:
– Я хочу спать, пойдем?
Укладывая с особой нежностью, Нимфу спать, я на всякий случай спросил:
– Может мне ложиться в другую комнату?
– Нет, что ты? Я хочу обнять тебя.
Нимфа обняла меня и прижалась ко мне всем своим телом. В таком положении
мы проснулись на следующий день, пропустив завтрак. Я пробудился -
испытывая удивление от радостного ощущения тепла. Нимфа еще спала, крепко
прижимая меня в своих объятиях...
Мне кажется, эта ночь явилась переломной в наших отношениях. Какое
отношение ко всему имело появление стена белого тумана для меня остается
загадкой. Метаморфозы с Нимфой отвлекли меня от наблюдения над
таинственным туманом. Не до этого не после мы не видели ничего подобного.

Нимфе нравилось сочинять сказки. Она умела сочинять и одновременно их
красиво и серьезно рассказывать. Однажды, когда мы гуляли по лесу, она
придумала и рассказала сказку о том, как она была принцессой - в одном
царстве-государстве и у нее был джин. Джин жил в бутылке, и им в прошлой
жизни являлся я. У нас было множество приключений, о которых она
рассказывала а, я одновременно, будучи джином, его же изображал – то прыгал
как лев, то скакал вокруг Нимфы как ишак. Второе изобретение Нимфы, которое
мне понравилось, это - ''трехножка''. Нимфа завязала вместе наши ноги веревкой,
мою левую, свою правую. Чтобы ходить, мы должны были передвигать наши
ножки синхронно. Таким образом, мы прошагали приличное расстояние, по
песчаной дорожке вдоль моря и леса. А, поднявшись на холм из сыпучего песка,
увидели двоих больших воронов. Несмотря на наш странный вид и походку, и
отбрасываемую от ''трехножки'' кучу песка, вороны не испугались. Они
внимательно и сосредоточенно на нас смотрели, каким-то мистическим взглядом.
Нимфу это встревожило, и она попросила развязать наши ножки. Когда
развязали веревку, Нимфа отошла на несколько метров от меня. Как не странно,
второй ворон, взмахнув крыльями, поднялся, и на очень низком полете также
переместился на несколько метров от первого ворона. Я заговорил оставшимся
вороном:
– Привет. Кто вы такие, и что здесь вы делаете?
– Ты задаешь глупый вопрос, хотя и сам об этом знаешь, – услышал я
мысленный ответ ворона.
– Ты умеешь говорить, значить ты волшебный ворон? – спросил я, не успев
даже удивиться. Подумал, что это я сам себе отвечаю.
– Может быть, мы любовались светом. А вы тоже? – сказал важным видом
ворон.
– Чего ты от нас хочешь?
Я не знал, что сказать ворону. Тут еще Нимфа сказала:
– Пойдем, мне кажется, мы им мешаем.
К тому же Нимфа была очень испугана.
Попрощавшись с воронами, мы пошли в сторону гостиницы.

Однажды удача нас свела с ''местом силы''. Мы в возвышенном и
умиротворенном состоянии настроя медленно брели вдоль леса параллельно
берегу моря. Я говорил Нимфе об измененном осознании и о том, что можно
''остановить мир''. Наше объединенное измененное осознание приводило или
уносило нас в состояние, когда ВЕСЬ МИР вокруг останавливался. Возникало
всепоглощающее ощущение гармонии, непосредственности восприятия и
понимания. Наши тела становились невесомыми и как будто бы они исчезали, и
исчезнув начинали присутствовать везде и на всегда. Находясь в таком
состоянии, мы вдруг решили выйти из тропы, по которой шли на берег моря. Но
вышли на горку, которая прикрывала море, и склонах которой росли сосны.
Поднявшись выше, мы увидели внизу море и вершину, на которой росли пара
необычных сосен. Однако, это было еще не самое высокое место. Прямо перед
нами находилась круглая возвышенность в виде усеченного конуса метров пять
высотой. Нимфа забралась вверх, и я последовал за ней. Отсюда был
прекрасный вид на море, а покрытый растительностью склон горы создавал
ощущение защищенности и тепла. Рассматривая окрестности, я сказал Нимфе,
что мы, сами не подозревая, вышли на самое высокое место острова. Мы сели
прислонившись друг к другу на золотистый песок и замерли в ожидании чуда.
То, что мы видели, действительно было чудом. Я видел, что наше
местонахождение освещалось особым светом – не совсем похожим на солнечный
свет. Это был свет ясности – тихий свет, как бы немного матового цвета,
проникающий в каждую мою клетку и делающий нас как бы полупрозрачными. Я
был уверен, что Нимфа видела то же самое. Чувство радости переполняло нас.
Взявшись за руки, мы легли на землю и долго смотрели на небо, на границу
между небом и морем. На границу между светом и тенью, на грань между мирами
- охватывающих нас. Как бы с птичьего полета я видел освященное светом наше
плато. Двоих лежащих на ее поверхности радостных светящихся существ –
образующих как бы нечто цельное, и одновременно другого себя и другую
Нимфу, находящихся в пределах тени. Никогда еще обычный мой мир и мир, о
котором писал как о мире ''за стеклянными стенами'', не были так одновременно
близки. Мы находились во втором из них. А, обычный мир казался сном.
Казался…, но он существовал...
Об этом свидетельствовал проплывающий мимо морской трамвай - ''Омик''.
Наше плато имело небольшой наклон, обращенный к морю и нас разве что можно
было заметить с какого-нибудь проплывающего корабля. Я заметил стоящих на
палубе людей – они смотрели в нашу сторону.
– Они не имеют представления о том, как нам хорошо. Плывут и думают о
своих привычных делах, о своей поездке. Наверно они шокированы, что
видят нас – парочку лежащих в обнимку, - сказала Нимфа.
– Посмотри на тех двоих, стоящих около самого носа – они очень похожи на
нас, - заметил я. Но сам же и был ошеломлен увиденным. Это вроде бы
были мы...
– Пойдем, спустимся чуть ниже, я хочу подняться на ту сосну, - сказала
Нимфа. И мы побежали вниз с нашего плато.
Нимфа забралась на одну из двух сосен, находящихся на вершине горы и
претворилась Нимфой живущей на дереве. Мне же она уготовила место на
другой сосне. Сосны росли совсем близко, так что они притрагивались друг к другу
ветвями. Возможно - эти очень по виду старые сосны были связаны корнями. Мы
сидели на толстых голых от корок ветвях и, шутя, переговаривались о
воображаемых Нимфой образах. Потом прыгали и играли, пока день не
склонился к закату...

Настал и последний день пребывания нас на зеленом острове. Каждый
уходящий день приносил мне чувство грусти, оттого, что и этот день уходит. Тем
самым уносит то, что мне хотелось бы оставить с собой навсегда. Уменьшает мои
шансы стать еще ближе к Нимфе. В этот день мы до обеда ходили по лесу.
Рассматривали и общались с самыми экзотическими деревьями. Я пытался
научить Нимфу получать энергию от солнца. Она смешным видом ленивой
ученицы, пыталась следовать моим указаниям: поворачивая свою головку, справа
налево, ловила левым глазом солнечные лучи. Но вот, пучок лучей, проходя
сквозь игольчатую ветку ели и оскользнувшись от глаз Нимфы, попадает в мои
глаза, оставляя в моей памяти незабываемый образ, запечатлевший солнце, ель
и Нимфу. Энергия этих лучей досталась мне. От этой мысли мне становиться
легко и радостно... Может уже достаточно, - говорит Нимфа. – И мы,
обнявшись, продолжаем наше путешествие...
Ближе к вечеру, мы прогуливались вдоль узкого берега – с другой стороны
был крутой подъем. Море было абсолютно спокойное. Мы молча шагали
навстречу огромному, низко висящему над морем, красному солнцу. Приближался
закат. На берегу валялись заброшенные волной куски деревьев и мусора. К нам
пришла мысль зажечь совсем маленький костерчик. Собрав поблизости сухие
ветки, нам удалось это сделать. Постепенно наш костер выглядел достаточно
достойно и не таким уж маленьким.
Мы молча стояли около догорающего костра и наблюдали закат солнца.
Закат и догорающий костер олицетворяли собой нечто прощальное. Было
немного печально и торжественно. Я чувствовал ощущение раздвоенности оттого,
что во мне как бы присутствовали двое. Первый, тот - который останется в мире -
границы которого приоткрылись за дни нашего пребывания здесь. В мире,
который мы пытались постичь совместно с Нимфой. Второй, должен будет
находиться и дальше между мирами, и страдать от невозможности собрать
воедино всего себя. Я думал о той Нимфе, которая уедет и забудет обо мне и о
тех двоих, которые останутся здесь. Забудет не смысле - что помнить не будет.
Да нет, она временами с грустью вздохнет и припомнит некоторые события. Но,
это другая память. Останется то, что в обычном восприятии невозможно
вспомнить. Необходимо вспомнить само состояние восприятия. Для этого оно
должно быть осознано. Я считал, что воспоминать чувство любви и любить это
различные состояния. По этому я не хотел расстаться с тем, кто как бы остается.
Вдруг Нимфа взяла лежащую у костра палочку и начала что-то чертить на
песке, вокруг костра. До самого конца ее самоотверженной деятельности я не мог
понять, что она пытается изображать. Она по всей ширине берега нарисовала
огромный глаз, зрачками которого служили яркие угольки догорающего костра.
– Ты знаешь, чей это глаз? – спросила она вдруг.
– Не знаю, - ответил я. – А, чей?
– Это глаз здешнего духа места. Давай вызови его, ты же маг, - сказала она
дрожащим голосом. – Когда он появиться, пускай покажет свое присутствие
каким-нибудь знаком.
Я ответил, что попробую, но мол, в успехе не уверен. Я пытался сосредоточиться
и приглашал духа оживить этот глаз. Сквозь них взглянуть и запомнить нас а,
после, когда-нибудь, когда будет необходимость, дать знак, чтобы мы вспомнили.
Однако, Нимфа явно ждала немедленного знака. Она испуганно стояла,
прикрывая руками свои уши, видимо в ожидании грома – предвестника появления
духа. Через некоторое время мы тихонько побрели в сторону гостиницы, все
оглядываясь назад, на догорающий глаз духа и на темно-красный от последних
солнечных лучей горизонт…

Там, внутри, в глубине,
Протяженность уходит, сжимается,
Сливается с бесконечностью.
И вот уже нет ничего - только шар,
Беспредельный, невидимый,
В котором чудовищной плотью,
Пульсирует чернота.
А в немыслимых далях,
Одинокий, затерянный,
Смотрит
Мерцающий глаз -
Догорает сердце костра.
(Догорающий костер. Хуан Рамон Хименес)

Было уже совсем темно, когда мы подходили к яркому от оконных огней зданию
гостиницы. Видимо наше пребывание у костра оставило свое влияние. Здание
гостиницы выглядело непривычно. Оно выглядело - как обычно выглядят
предметы во сне. Как бы нечто нарисованное, готовое вот-вот раствориться и
исчезнуть. Было такое ощущение, что мне требуется усилие для удержания
образа этого здания. Нечто подобное сказала и Нимфа. Но все обошлось, здание
не растворилось - нам было, где переночевать.
На следующее день, мы медленно, с вещами направились на пристань. И
оттуда на маленьком ''Омике'' также медленно поплыли на большую землю. Было
приятно и грустно стоять на палубе и прощаться с островом и наблюдать за
морем. Знакомые места казались уже другими. Нимфа была также другой или
готовилась стать другой. Я пока наблюдал за берегом. Когда проплывали мимо
''места силы'', нашел взглядом, то плато где мы были счастливы и наблюдали
самих себя уплывающих на ''Омике''. Мне показалось, что там, взявшись за
руки, стояли те двое и прощались с нами. Впадая в некоторую эмоциональность,
подумал о том, что они свободны и счастливы, их ждут новые миры, что я им
завидую и люблю их.
Было немного ветрено и Нимфа, боясь простудиться, вошла во внутрь
стеклянного салона. Я же так и стоял на корме до конца плавания, захваченный
волной эмоций, разрываясь на две части - находясь одновременно там - на плато
и здесь на палубе. Я смотрел вперед, но затылком ощущал взгляд Нимфы.
В эти мгновения, единственным моим желанием было, чтобы Нимфа вышла ко
мне на палубу, незаметно подойдя, обняла - обхватила меня руками или, по
крайней мере, притронулась до меня...

Кончилось лето. Мы виделись с Нимфой редко. Но в этих встречах появилось
нечто новое, чего не было до зеленого острова. Однажды, воодушевленный
воспоминаниями я написал Нимфе мое последнее письмо.

ВСЕ ЕЩЕ О ТЕБЕ...

Здравствуй моя милая, радость моя!
Вот и лето прошло... Про себя сказал -
Все у меня прошло...
Две недели взамен на несколько лет...
Это было ощущение счастья,
Того - чего мне не хватало так давно...
Все свою жизнь я мечтал об этом,
О том - чему нет названия.
Ощутить себя рядом с тобою
и превратить эти мгновения в Вечность.
Быть с тобою, Жить с тобою, думать с тобою
и запечатлеть ВСЕ это в Вечной картине
и унести собою навсегда...
Для меня эти картины дороже всех благ земных.
Так что ни о чем не жалею...
Теперь мне ни страшно умереть...
Теперь Ты со мною навсегда.
Знаю и верю, что Ты вспомнишь то,
что тобою охвачено или осознано было ни до конца.
В своей глубине у тебя содержится знание об этом…
К тому же я передал тебе часть своей светимости.
Ты поймешь меня... Суть ни в том, что будет завтра.
А в том, что есть - в данное мгновение.
Если то, что есть - настоящее.

Я задаю себе вопрос: почему почти все вспоминания
о нашем ``временном доме'' обладают той же
ясностью и силой, как редкие вспоминания детства?
Я не могу ответить на этот вопрос со всей полнотой.
Хотя и в своей глубине знаю...
Мы смогли временами переключаться на непосредственное восприятие
Мира и друг друга (или осознания друг друга).
Это в какой то степени выход за пределы времени
и причинной обреченности.
``На месте'' силы, у костра, у того дерева я знал,
что в эти мгновения ничто не может нам помешать.
Потому что никого и ничего кроме нас и не существовало.
Мы почти смогли создать свою реальность или свой сон.
(В этих двух названиях тогда не было особой разницы.)
И эту реальность могли создать только мы вдвоем...
По этому она была неповторимой и наше восприятие
осознавало нечто настоящее (почти),
нечто отличное от обычного инвентаризационного списка.
Мы занимались истинным творчеством...
Лес и море и Солнце помогали нам, в той мере,
в какой мере мы смогли обращаться к ним и получать их силу.
Этот созданный нами МИР был по настоящему КРАСИВ
и останется настоящим МЕСТОМ СИЛЫ...

Перечитав это письмо, подумал, что оно слишком эмоциональное и не плохо
было бы скорректировать письмо. Но, решил не исправлять, письмо было написано в
соответствующем состоянии... Тем более, везде
присутствует это почти дурацкое слово ''почти''. Как будто бы можно сказать: Да,
она меня почти любила, да вот только...

 

 

 

на главную страницу ZenRu

 

 

 

 

Rambler's Top100 Rambler's Top100

 

Copyright © 1999-2001 ZenRu