обсудить работу в форуме "Конкурс-марафон "Белая Чайка"

 

М. Глебов
"ВСЕ ГОТОВО К отъезду этнографа"

Закрытый конкурс

Краткая аннотация: М. Глебов, этнограф, пишет письмо брату из параллельной реальности, где он оказался не по своей воле, приехав в сибирский городок писать статью об этнографии коренных поселений.
Далее, оказывается, что все это липа. На самом деле М. Глебов -- это Хлебнин,
или даже Булкин.
А в результате что он не Глебов и не Булкин, и ничего не пишет...
В общем -- коан, длинной в повесть, и этнография некоторых областей сознания (2 в 1).

Обратный адресс Elias-Q@yandex.ru для читателей.

 

Весь остаток дня мы шли по этому лесу, продираясь сквозь
побеги и кусты, изредка останавливаясь и перекусывая. Я не проронил
ни слова. Мыслей у меня в голове не было после нашего прыжка, но и
никакого устремления тоже. Я просто тупо пробирался сквозь заросли
за Борисом. Бодхидхармовка меня никак не прикалывала. Вечером мы
зажгли костер и разместились возле него на сухих еловых ветках,
накрывшись одеялами, молчали и смотрели на звезды. Так и уснули. А
наутро, наспех перекусив, собрались и двинулись дальше.
- Что-то я не пойму, - наконец промолвил я, - как же расстояние не
определено? Можно подумать, что расстояние нельзя вычислить! Может,
мы слишком рано спрыгнули?
- Расстояние можно вычислить, но эта величина будет неопределенной.
Если ты идешь из пункта А в пункт Б со 100% устремлением, то
расстояния просто не будет. А если идешь с очень маленьким
устремлением, то будешь идти всю жизнь. - Борис покосился на меня.
- С твоим устремлением дойти до Бодхидхармовки нам жизни не хватит,
- заключил он.
Мы некоторое время шли молча, и я пытался увеличить свое
устремление, но в голову лезли посторонние мысли. Вскоре солнце
поднялось над горизонтом и стало совсем светло. Тайга расступалась
перед нами, в спину дул ветерок, подгоняя. Несколько раз натыкались
на следы лося. Один раз даже прошли мимо места, где он объедал кору
дерева.
- Я не понимаю, как устремляться, - разочарованно сказал я.
- Тетя Клава тоже жила себе в своей деревне, и так и жила. И
никогда она не была в Крыму лишь потому, что никогда туда не
хотела.
- А как я могу хотеть то, чего я никогда в жизни не видел?
- А как другие ездят туда, где не были? Желай идти в неизвестность,
и я тебя проведу.
- В неизвестность? - удивился я и запутался.
- Все. Стоп. Привал. - скомандовал Борис и скинул рюкзак. Я хотел
было еще что-то спросить, но он знаком руки заставил меня замолчать
и указал что-то.
На полянке прыгали зайцы. Беленькие, пушистенькие такие.
Резвились на солнышке. Иногда они приседали и настороженно
поднимали уши - не идет ли кто? Но никто не шел, и игры
возобновлялись. Вдруг где-то вдалеке послышался хруст. Зайчики
мигом разбежались, самый храбрый из них остался ровно посередине
поляны, тревожно нюхая воздух и прислушиваясь. Из лесу катился
сквозь деревья белый с розовыми пятнами шар. Неподалеку от зайца
шар затормозил. Заяц кинулся было бежать, но шар стремительно
настиг его и в тот же момент исчез.
- Что это? - с удивлением и страхом спросил я.
- Сытость хохловская, - спокойно объяснил Борис.
- Чего?
- Так называется, "сытость хохловская". Смотри дальше.
Наконец заяц высвободился из снега и поднялся. Он стал непомерно
толстым, неповоротливым. На нетвердых ногах он дошел до середины
полянки и встал, тупо осматриваясь красными заплывшими глазками.
Очень осторожно к нему подобрался другой заяц, выяснять, в чем
dekn. А тот, первый, панибратски хлопнув его по спине, запел:
- Ой, та дивчина...
Весь его вид показывал неимоверное удовольствие. Затем, спев пару
куплетов, он завалился на спину и захрапел. Тот подошедший, молодой
зайчик, повернулся и с видом "Ну ни фига себе дела!" кинулся в
чащу, за собратьями.
- Что это? - выдавил я.
- Забыл? Сытость хохловская. Особый вид организованной энергии.
Имеет свойство поселяться в теле животных и человека, становясь
неотъемлемой частью сознания.
- А с людьми как же...?
- Как с зайцем. Толстеют, пьянеют и горланят идиотские песни,
считая все это неотъемлемой частью жизни.
- И много у вас заразилось?
- Много заразилось у вас, - имея в виду Земное, процедил Борис.
- Ну так пойдем же быстрее! - торопил я Бориса, устремляясь дальше
в тайгу.
Борис смеялся и еле поспевал за мной, попутно приводя мне другие
названия подобных болезней.
- Есть еще, к примеру, "тупость немецкая", "хитрость еврейская",
"горячка испанская", "упертость английская", "русское
разгильдяйство"...
Я, делая вид, что внимательно его слушаю, спрашивал о проявлениях
этих болезней, а Борис уже перешел на болезни другого рода:
- А вот так называемая "бубу бытовая". Это когда...
Я до такой степени ускорил шаг, что задыхался. Осматриваясь
украдкой по сторонам, я боялся встретиться с подобными шарами,
катающимися в лесу, и изо всех сил молил Бога побыстрей добраться
до Бодхидхармовки.
Врубился в окружающее я только вечером. Стоя на краю
каменистого обрыва, под которым внизу текла незамерзающая речушка,
я наблюдал последние лучи солнца, играющие облаками. Здесь мы
устроили привал.
- А для людей эти штуки опасны? - подвигаясь к костру, спросил я
Бориса.
- Еще как! Особенно для неустойчивых, - подмигнул мне Борис и
подкинул еще поленьев.
Костер наполнял теплом и уютом замерзшее тело. Его дым окутывал нас
и погружал в молчание. Мы становились тенями, скакавшими на снегу
от языков пламени, и это умиротворило мою душу. Я заснул.
Очнувшись от дремы, я опять обратился к Борису:
- Борис, а у меня есть возможность заболеть этим?
- Да, пожалуй, у тебя было много шансов стать зайцем.
Я рассмеялся, представив себя на месте зайца, и вместе со смехом с
души свалился последний камень. И я понял, что теперь я точно не
смогу заболеть ничем подобным, все кончено!
- Слушай, а где же Бодхидхармовка? - опомнился я. - Уж идем, идем
до нее...
- Здесь, - ответил Борис, усмехаясь.
- Как здесь? - изумился я, еще не понимая, то ли Борис очередной
раз морочит мне голову, то ли...
- Вон, смотри! - и Борис указал рукой в небо.
Я поднял голову и... Я увидел целый мир, распахнутый надо мной!
Захлебываясь от восторга и света, исходившего оттуда, я крикнул:
- Борь, а почему она там?
- Так Верхняя же!
И после этих его слов по телу побежала дрожь, и я унесся,
увлеченный этим великолепием в
Сияние Ее.

Плыли озера небесные, легкие, прозрачные,
Чуть зеленоватые. Камыш шелестел в отражении,
Лодка плыла чуть быстрее озер молчаливых, тихих,
Озаренных солнцем полуденным. Цапля взмахнула
Крылами мягкими... А по небу глубокому -
Величавые облака, слуги небес над землей Поднебесной,
Над стаей летящих драконов... Нет! -
Стаей летящих даосов, вознамерившихся успеть
К обедне в монастырь хрустальных колокольчиков.
Какой-то недвижный, глубокий звук испускали они,
Они, облаченные в перья...
И, присматриваясь, увидел я, что средь них были и
буддисты
В своих желтых как солнце одеждах,
Сидящие в позе лотоса, сложившие руки в приветствии,
Успокоенно чуть улыбались они, погруженные,
Внутрь себя обращенные.
На их чисто обритых головах, гладких и блестящих на
солнце,
Замерли неподвижно алмазные капельки росы -
Дхармы туч, откуда они возвращались.
А юноша в лодке, застенчивый,
Случайно уснувший, поднялся,
И увидев кого-то на берегу, закричал весело:
"Тинутиэй! Тинутиэй!"
И девушка на берегу, подобная журавлю в небе,
Взмахнула ему в ответ, ласково и величаво...
А когда скрылась она, юноша в раздумье печальном
Сидел до заката солнца, сидел до заката, нахмурившись.
"И чтобы стать мужем достойным,
Чтобы стать мужем Желанной,
Узнаю я тайну искусства,
Тайну искусства у-шу!"
Таков был итог раздумий,
И, направив к берегу лодку,
Решимости преисполненный,
Он ушел в свою хижину.
... И когда ступнею своею он сломал свою первую балку,
Державшую кров его, - радость была велика,
И надежда его озарила.
... И когда рукою левой поломал он вторую балку,
Понял юноша - путь не легкий, и трудиться еще надо много.
... Но только когда головою, после трудов упорных,
Он сломал последнюю балку,
Только тогда, в ту секунду, вошел в его дом Учитель,
И крыша дома упала...
Спокоен остался Учитель, невозмутим он остался,
И взором, исполненным знанья, на юношу он посмотрел:
- Чего же ты хочешь, Ван Ли?
Дом свой уже разрушил,
Счастливым стать на чужих костях?
Зачем тебе тайны у-шу?
- О, Учитель... Искал я, бесстыдный, счастья,
Но горе обрел...
- Бесстыдный? А может быть, гордый?
Боялся прийти к ним с миром?
Хотел покорить их войной?
- О Учитель! Я понял свою ошибку...
Теперь-то я понял, что был
Сонмом нечистых желаний!
Одного я хочу, о Учитель, от стыда и боли сгорая,
Одного я хочу - просветленья...
- Получи же его, дитя!
И Учитель нещадно, палкой,
Ударил Ван Ли по лбу,
И Ван Ли упал на землю
И так и остался лежать.
И белые цапли летели
Над ними по синему небу,
А когда затихли их вопли,
Ван Ли встал, говоря:
- О, спасибо, Великий Учитель!
Я увидел тайны,
Тайны небес бесконечных,
Поцелуй изначального Дао!
О, нет слов передать, нет чувств, о Учитель!...
И он плакал, смеясь, и Учитель также смеялся и плакал...
- Я видел стопы, Учитель,
Лотосные стопы Будды,
И они раздавили меня,
Когда их целовал...
Между приступами плача и смеха
Кричал ученик Учителю, и брызги света летели
Во все стороны от них.
Словно бабочки света,
Ссыпались они на землю,
Ссыпались они на елки,
Ссыпались они на снег.
И русский здоровый детина,
Из сугроба вставая,
В валенках на босу ногу,
Орал своей пропитой глоткой:
- О блин! Очнись ты, ублюдок!
Вернись же скорее на землю!
Вернись же скорее на елки!
Вернись же скорее на снег!
Иначе придется мне так же,
Как этот почтенный Учитель,
Ей-богу, сволочь, придется
Тебя палкой огреть!
И я отвечаю детине:
- О Боря, не надо палкой!
Мне хорошо, о Боря!
И я собираюсь туда!
- Ты ослеплен, придурок!
Ты будешь умалишенным!
Ну все, мое терпение кончилось!!!

И Борис внезапно сунул мою голову в сугроб. Я пытался рыпаться, но
ничего не вышло.
- За что? - кричал я на него, когда он отпустил меня.
- Очнись! Ты чуть было совсем не потерял ум!
- Я видел! Я хотел туда!
- Безумец! Ты чуть было совсем не потерял ум!
- Почему, о Боря?
- Опять?! - Борис рассвирепел.
- Зачем ты так ругался на меня?
- А как еще можно было вытащить тебя оттуда, как не используя твои
любимые слова?
- Я их не люблю!
- Но они действуют на тебя как нельзя лучше!
Я обреченно вздохнул и сел на ложе. В небе все еще сияла
Бодхидхармовка.
- Для того, чтобы туда попасть, надо дорасти.
Борис подкинул еще поленьев в костер
- Ты хотел туда любой ценой? Даже потеряв свой ум?
- Нет, свой ум я терять не хочу... - соглашался я.
- Ты был просто ослеплен. И если бы я тебя не вытащил, ты таким бы
и остался.
- Как там все по-другому!
- Это верно. Уровень сознания должен быть намного выше.
- А почему это было так смешно?
- А это доказывает незрелость твоего восприятия. Вместо того, чтобы
действительно узнать какие-то духовные вещи, ты увидел какой-то
анекдот, дешевый видеофильм.
Я засмотрелся на горячие угли.
- Смотри-ка, а к нам гости! - радостно толкнул меня в плечо Борис.

 

 

 

на главную страницу ZenRu

 

 

 

 

Rambler's Top100 Rambler's Top100

 

Copyright © 1999-2001 ZenRu