Лекция №9: "Мы созданы, или Какое шампанское из Земли получится? "

Второй семинар по Второй логике для всех желающих
22-24.10.2004, Подмосковье

ШКОЛА ПО ВТОРОЙ ЛОГИКЕ проводит годовой цикл ежемесячных 2-х дневных семинаров-тренингов по Второй логике для всех желающих

ТЕМАТИЧЕСКИЙ ПЛАН СЕМИНАРОВ-ТРЕНИНГОВ ПО ВТОРОЙ ЛОГИКЕ

(утро, играет музыка Кришна Даса)

Клейн:
Под такую музыку и лежать нужно соответствующе. Вэлин, давай сюда подушки. Пожалуйста, сядьте посимметричнее — вот как Чая и как Игорь — позвоночники столбиком. И растекайтесь. В том смысле, что позвоночники ровненько, а так — во все это пространство.

Осознайте, пожалуйста, ту мысль, что все, что происходит сейчас — это подарок Бога лично Вам. Это он когда-то постарался, создав это все, чтобы вот эту вот «частичку» всунуть и показать ей это все. Все, что здесь: включая стены, музыку, говорящего меня и сидящую Аню, это он все… — создано специально для того, чтобы вы радовались. Ручки лучше держать не так, а вот так, а еще лучше — вот так. Тогда вы почувствуете полнее. Кто знает и умеет — можно вот так.

Как только вы осознаете, что это не просто ментальная конструкция: «Бог, то, се, подарок» — а что это, на самом деле, подарок лично Вам, можно считать, что вы начинаете овладевать Второй логикой.

(играет музыка, все сидят в молчании)

Материалы Второго семинара по Второй логике для всех желающих 22-24.10.2004 (Подмосковье)

Вторая логика — это логика взрослого сознания. Первая — детская. Детская логика для перекладывания кубиков в уже кем-то созданных дискотеках. Вторая — для создания дискотек. Первая логика для мира, где все, что в нем есть, как для ребенка — от звезд, до родителей, до всего, что там происходит — это некая данность. Вторая — это мир, который можно создавать. И даже, если там уже что-то уже создано — пересоздавать.

Вопросы?

Гена, у тебя были вопросы — что тебе делать, да. За эти полтора дня — как изменилась постановка вопроса, и какие появились ответы или элементы ответа на этот вопрос?

Гена:
Ну, просто состояние улучшилось. Подавленное состояние было давно уже, год, примерно. Сейчас все лучше и лучше, все быстрее поднимается. Сейчас, вообще, хорошо. Хотелось бы узнать — что дальше. Попадать в эти ямы уже не охота, нужно идти уже дальше, а дальше не знаю.

Клейн:
Эти ямы — они подобны ударам коленкой об стул. И если заботиться «как бы коленкой об стул не удариться?» и думать, что «биться коленкой об стул — это больно», то в этих мыслях можно пребывать всю жизнь, а в следующей начать пребывать в какой-нибудь другой мысли. Но масштаб этой мысли очень не велик. Это такие — подготовительные, даже не начальные слои.

А «куда двигаться?» — Нужно так овладевать своим сознанием, чтобы начинать в этом мире что-то делать: не перекладывать кубики в созданном для тебя кем-то пространстве, а как-то так вот подрасти и начать смотреть: а какие я могу создавать пространства? И пытаться что-то такое делать. Учиться этому. Пробовать. Создавать сначала простые пространства, потом все более сложные. Это вот единственный путь.

Перекладывание кубиков, в этом смысле — сродни «потреблению». Мы говорили — есть производство, есть потребление. Нет такого, что — это белое, а это черное. Это просто разные уровни. Разные уровни понимания устройства жизни, разные уровни самоопределенности, разные уровни энергии, уровни самоосознавания. Разные уровни понимания, глубины и так далее.

Нужно просто переходить на следующий уровень. Нечего здесь засиживаться. А там, дальше, тогда уже можно переходить на тот уровень, когда ты не просто что-то строишь. Потому что ты все время вложен в контекст: вот здесь ты в комнате, вот здесь ты уже по зданию можешь ходить, а вот здесь ты уже можешь по всему городу ходить, а вот здесь по всему миру можешь ходить.

Нужно поскорее проходить этот «поезд», не сидеть в одном «вагоне».

Другого пути нет. Пути такого, что потреблять так или эдак, или находиться, другими словами, в этой зоне, думая что-то, как-то — это просто стоять на пороге. Короче — пора взрослеть.

Саша:
У меня такой вопрос. Вот цикл занятий — двенадцать. Вот если придти с третьего занятия — ничего страшного?

Клейн:
Ничего страшного. Занятия выстроены таким образом, что каждое из них, во-первых, оно достаточно компактное, и в этом смысле — это некая замкнутая вселенная. Я имею в виду, что в ней все есть. Это первое. Все занятия вместе — они каким-то чудесным образом — тоже как единое целое, из этого всего. Это второе.

И еще одно, третье, это то, что каждое занятие, каждый семинар, он рассчитан именно на ту группу людей — как по количеству, так и по качеству — населяющих это пространство, сознаний. Чтобы максимально адекватно с ними контактировать.

Это примерно то, как Игорь Шухов рассказывал, что когда он проводит переговоры, то каждый раз перед ним стоит задача конкретного контакта с конкретным человеком, в конкретных обстоятельствах, с учетом всего-всего.

И он говорил — вот он находит эту форму, и тогда человек раскрывается, то есть идет не дурацкий, неэффективный процесс шуршания внешними оболочками, а идет контакт между этими живыми «сгустками сознаний». Или как вчера сказала Таня Куренкова — я поняла, я поняла, какая связь между пьянкой и хоровым пением!

Я говорю: ка… — и тут же сообразил — какая. И там и там устанавливается резонанс между каким-то количеством сознаний. Я в очередной раз восхитился мудростью того, как все устроено в мире, говорю: — Тань, ты представляешь, как вот устроено, и неважно там — соображают, не соображают — делают все правильно. Весь наш правящий, управленческий класс — вот познакомились первый раз… Вот я говорю: — Тань, ну, помнишь, говорю, как мы ездили? Приезжаешь в Краснодар — банкет, водка рекой. Приезжаешь там — в Воронеж — ааа!!!… В четыре часа, например, прилетаешь в Воронеж, в шесть уже в администрации, в семь уже начинается пьянка, длится до часу ночи. И это распитие спиртных напитков — оно, как раз, нужно для того, чтобы убрать как можно скорее эти оболочки, шелуху, и начать соприкасаться живыми этими. Потому что управленцы — бюрократия, администрация — они понимают, «как устроены процессы». Они знают, что вот так ничего не решается. Только вот так. И это нужно как можно быстрее. Поэтому, как только познакомились — тут же бежать и — коньяк, водку (пауза). Или петь хором (смех). Такая связь.

Вопросы?

Учащийся:
А вот говорили: самурай, харакири: или, или.

Клейн:
«Или самурай, или война прощай». А такого, что — или харакири, или на службу в армию — такого не было (смех).

Поэтому две с половиной тысячи лет вот это все крутится. И когда мы говорили об автоволнах… — жаль, нет последнего номера газеты «Пятое Измерение». Вот эта «Сутра запуска колеса Дхармы» — из нее фрагмент я ставил в газете, и есть на сайте ДзенРу — там говорится: «Ныне, в Бенаресе, в роще Рши-патана, запущено Буддой Колесо Благородной Дхармы, которое не остановить ни Богу, ни Маре, ни брахману, ни шраману, и никому на свете». Вот речь шла об автоволне. И вот это вот идет, идет, идет… — и мы вот тут сидим поэтому.

А Таня сказала: — О, — говорит, — я поняла! — говорит, — какая интересная штука. Вот существует «действительность один», и «действительность два». Прошлый раз мы касались этой темы: что «действительность один» — это все, что создано Богом: леса, горы, реки, тела. А «действительность два» — это все, что создано человеком: искусство, театр, идеи, экономика, пьянка, хоровое пение. Так вот, Таня сказала: — О! — говорит, — как интересно, — в «действительности один» — автоволна — или разрушительная, или поддержание баланса.

Разрушительная — например, там — пожар. Или «поддержание баланса» — волки, зайцы, численность регулируется друг другом: зайцы являются «энергетической средой» для волков, а волки… ну, не важно — гоняются за зайцами. Но важно, что там есть две волны — вот одна вот так, вторая так, но со смещением: количество зайцев растет, растет, количество волков вырастает, количество волков выросло. Количество зайцев падает, падает, падает, — количество волков падает, падает, падает. Количество зайцев растет, растет, растет — количество волков растет, растет, растет. И так они. Да. То есть вид, Гриша — когда мы говорили: корпорация, партия, страна — биологический вид, это такая же система.

Так вот, в пространстве, которое называется «действительность один» — автоволна или разрушает, или поддерживает баланс. И лишь в «действительности два», то есть в человеческом мире, автоволны — они могут развивать.

Вся культура, все нити внутри культуры — это развивающие автоволны. А там — только такие.

Таня:
«Действительность один»… — она не развивается.

Клейн:
Да. Она очень хорошая. Она нам удобная и полезная.

Таня:
Ее невозможно улучшить.

Клейн:
«Действительность один»? Да. Она создана идеально, нечего там добавить. Да, верно. А эта еще не доросла до своего состояния совершенства, когда ничего нельзя отнять, ничего нельзя прибавить.

Какой вопрос был? Если вы не будете задавать вопросы, я начну вам, дети, рассказывать (глядя на Самбула), ну не страшные сексуальные анекдоты (смех), а про страшную действительность, в которой вы живете.

Аэр:
Мы вчера говорили про какое-то особое мнение на теорию Дарвина.

Клейн:
Особое? Да нет никакой эволюции, какое особое? Так, мало того, я хочу сказать, что и Дарвин ничего такого не говорил про эволюцию. Он всего лишь говорил про изменчивость и про борьбу видов за существование, как двигатель развития — ну, во-первых, внутри вида и, скорей всего, межвидового.

А потом уже философы от науки перенесли это на все — как такой мировоззренческий взгляд, позицию такую глобальную.

Но никаких доказательств того, что из одного — там из жаб появлялись рыбы, из рыб там что-то дальше — таких доказательств нет ни одного. Мало того, есть противоположные всякие штуки — что, например, генетический материал этого слоя является ядом для этого.

То есть — никто никогда никуда не превращался, да.

Гриша Копанев:
Клейн, а вот такое понятие, как «рудименты»? Например — ногти на ногах.

Клейн:
Как хочешь, так и увидишь. Будешь считать это «рудименты», назовешь их «рудименты» — будешь видеть рудименты.

Пальцы на ногах — рудименты… — да ни фига! — Это просто классно сконструированные амортизаторы при ходьбе.

Гриша:
А почему ногти на ногах?

Клейн:
Ногти — для красоты… (смех) чтобы чуть-чуть там прикрывать… Для красоты, для симметрии.

Гриша:
А почему волосы на теле?

Клейн:
Для красоты, Гриша. Знаешь, как женщинам нравится.

Гриша:
А у женщин?

Клейн:
Рудименты. (смех)

Таня:
Карма.

Клейн:
Карма. Ну, чуть-чуть. Это ж все… мы же очень тонко настроены: туда полгормончика, туда четверть какой-нибудь заквасочки и — волос (смех). Очень тонкая настроечка. Тут температурка, чтоб облачка, чтоб это. Ты представь, где мы живем, вот во всем этом. Там такие диапазоны, как 12 или 20 градусов, или 0,0001 мг какого-то там эндорфина — это ж… не деньги, в этом громадном космосе! Это ж такой балансик. Ну, понятно, что так, ну ничего страшного — туда, сюда, так.

Мы же тоже, когда что-то выстраиваем — вот начало лекции, там сели, музыку послушали, ну… Аэр лежит на подушках, по диагонали — ничего. Рудимент? (смех) или естественная флюктуация? (смех)

Гриша:
Иногда создается такое ощущение, что развитие видов — это как будто, ну вот тренировка. То есть взял один вид, хоп, попробовал на нем…

Клейн:
Подожди, подожди, подожди. Это, возможно, тренировка, но не в том смысле, а в том, что когда ты готовишь «оболочки»…

Вот есть этот «светящийся шарик», сознание. Вокруг него вот эта оболочка — тело. Вокруг нее — вот эта оболочка, наш мир. Вокруг него — вот эта вся оболочка, космос. Если ты начинаешь вот с этого «шарика», то вот ты вокруг него эти оболочки и конструируешь.

Понятно, что ты, когда создаешь эти оболочки, то у тебя появляется как у дизайнера, какое-то количество элементов, которые ты можешь в другом сочетании… — идея этого может сюда быть перенесена и, например, вот сюда — вот ты это все делаешь.

Пойми такую вещь, осознай такую вещь: пока не появляется вот эта вот «точка», которая заложена только в «божественном шарике», которая собирает «картинку» — нет зеленого цвета!

Есть электромагнитные волны.

Вот, вот… (глубоко вздыхает) — вот оно. Пока она — «точка, которая собирает картинку» — не появляется — другого мира не существует, иначе как в той форме, как «прописанные соотношения».

Потому что — нет того, кто воспринимает, нечем воспринимать!

И я могу миллион лет конструировать это все, но это будет просто предстадия моделирования в компьютере. Но! Если я внесу видящее сознание, то да — оно увидит даже динозавра. Но их, в общем-то, нет. А эти все — они не воспринимают. Это голографические роботы (это о животных).

И вот я там тренируюсь, тренируюсь… ну, не важно — быстро, медленно, все равно я в бесконечности живу. И потом…(губами издает звук вылетающей пробки из бутылки) …она: Аааа!!

В общем-то, всего 30 тысяч лет назад появился первый орнамент. Вот так он выглядит (рисует пальцем на доске). Это самый первый орнамент, который появился, на керамике. И тогда же появились первые бусы, первые украшения, и даже первые куклы какие-то. 30 тысяч — самое раннее. Вся наскальная живопись впервые — тогда же. Вот самые первые они появились… «пушистые шары», которые начали воспринимать и обрабатывать информацию.

Обрабатывать информацию — это сохранять ее. То есть, в этом смысле, этот весь этап — от первой обработки информации, когда я, пропустив через себя что-то, обработку сделал — этот вот орнамент — это было началом литературы, письменности, художественно-изобразительного всего, компьютерной техники, — то есть вот этот орнамент.

Впервые «в истории» произошла тогда «обработка информации». Это тоже как та «точка», которая… — вот впрыснута была в мир.

6 тысяч лет, 30 тысяч лет — это примерно одного поля ягоды. Это не миллионы и не миллиарды. А эволюции никакой нет.

А есть два таких, почти курьезных, философских аргумента, но они не курьезные:

Эволюция выглядит так, что тебе из пылесоса нужно создать гоночную машину. Причем, тебе ее нужно создать рядом последовательных моделей. Причем, каждая следующая модель должна быть действующей и должна быть лучше предыдущей. Выполнять все ее функции. И вот ты — прибавлением, отбавлением должен ее создать.

Что такое эволюция? — У меня зуб выпал или что-то там еще, то есть — хоп, следующий. Философски — что такое эволюция?

Аэр:
Выживает тот, кто более приспособлен.

Клейн:
Да, приспособлен, но как приспособлен? Вот у меня вдруг родились вот такие зубы, ну это и есть — пылесос, ты хоп, чуть-чуть там изменил, чуть-чуть там. Чуть-чуть. Остальное убрал.

Аэр:
Ну, пылесос — он же не живой.

Клейн:
Модель. Вот, чтобы было понятно. Не важно, живой он, бегает или что. Изменчивость — каким образом? Дискретно, по частям?

Вот, чтобы философски было понятно, что это невозможно — представь, что тебе из пылесоса нужно создать гоночный автомобиль.

Аэр:
Ну, на данной модели это действительно выглядит невозможным.

Клейн:
Ну, хорошо, тогда вдумайся поглубже и представь, как ты из жабы будешь создавать — ну, особенно, если б ты знал, как сложно внутри устроено — человека?

Аэр:
Ну, это же три с половиной миллиарда лет.

Клейн:
Ну, это ты не хочешь вдумываться.

Аэр:
Ну, блин.

Клейн:
Вот есть у тебя маленькая полоска: «пылесос — гоночный автомобиль». Тут «жаба и человек» — побольше полоска, побольше пространства, но принцип-то один и тот же. Каждое следующее твое создание должно быть лучше предыдущего, и оно должно быть действующим. Оно должно быть действующим, работающим. Не просто неработающий пылесос, то есть ты его разобрал и все. Оно должно быть работающим и лучше предыдущего.

Или, например, в нашем теле существует всякие фиговинки, которые, например, из пяти частей. И вот там несколько частей — вот оно работает. Они не могут иначе появиться, как сразу пять. Если ты возьмешь насос или вентилятор, там должно быть какое-то количество, несколько частей.

Невозможно, что одна выросла и ждет, когда другие четыре вырастут. Это противоречит принципу эволюции, потому что нафиг ей вырастать? — ну, непонятно, незачем.

Аэр:
Ну да, такие штуки, да.

Клейн:
Да. Включая клеточные наши насосы. То есть, они именно такие — раз, раз и все. Или допустим — каракатица. Все знают — «каракатица, каракатица». Животное такое, в воде, типа таракана. Вестибулярный аппарат у каракатицы, — вот кто-то конструировал, сидел: ха-ха. Ты бы серьезных конструировал, а Витла бы: ха-ха (смех). И сконструировал бы каракатицу. Как выглядит вестибулярный аппарат у каракатицы? — Когда рождается молодая каракатица, — в голове у нее такая камера. Ну, она маленькая, а камера вот такая. В масштабе. А в камере чувствительные ворсинки. И она только родилась, она берет песчинку нужного размера, и за ухом у нее такая дырочка, она ее туда: кх! (смех). И когда песчинка касается волосков внутри этой камеры — она определяет: где верх, где низ.

Самбул:
Точно Витла изобрел (смех).

Клейн:
Она не может родиться сразу с этой песчинкой, потому что у нас все штуки на стебельках — у нас нет пустых таких вот этих штук. Поэтому вот эту конструкцию ты можешь сделать, когда ты имплантируешь. Но. А как они жили до того, пока у них этого вот не появилось в процессе? Просто вот камера, и они так вот плавают? — они бы не выжили. Ну, это как пять частей насоса.

Это я тебе отдельно про каракатицу рассказал, а первое — это то, что пылесос, гоночный автомобиль и каждый как-то старается.

И еще один, я сказал: вот два аргумента. Все существа, которые мы видим: от вороны до дождевого червя, муравья — они все совершенны. Нет такого, что они недоделанные, вот нужно бы доконструировать — они все совершенны. Перьями машут так, как надо, по таким там этим, а те, значит — то.

И нужно признать — ну, если есть эволюция — что или мы живем в особенный момент — когда все развилось до совершенства — или эволюции нет. Если все развивалось, а сейчас совершенство — это очень особый, исключительный, момент.

Аэр:
А почему сейчас совершенство?

Клейн:
Ну, оно все совершенно.

Аэр:
Ну, так оно не могло бы жить, если бы оно было несовершенно.

Клейн:
Нет, оно могло бы. Оно могло бы жить, оно могло бы совершенствоваться.

Аэр:
Ну, оно могло бы дальше совершенствоваться?

Клейн:
Не знаю. Ну, точнее, я не представляю — как ворона может совершенствоваться.

Аэр:
Ну…

Клейн:
Это тонкий юмор. Юмор очень тонкий — там есть: Аэр, как ты можешь совершенствоваться, в отличие от вороны (смех). Он не понял.

А все поняли, видишь? — все совершенны (смех).

Аэр:
Ну, ты так говоришь — все вокруг совершенны, — ну не все (смех).

Клейн:
Я ж и говорю: рудимент.

Аэр:
Воот видишь, — рудименты. А появится…

Клейн:
Флюктуация, хорошо.

Аэр:
А потом такое появится, что, окажется, наоборот все — он все понимает, а вот там вокруг…

Клейн:
Давай не переходить на ту тему, что ты совершенство. Давай о Дарвине.

Аэр:
Вот я и говорю о Дарвине. Как эволюция — вот все совершенно, а выявлять что-то, что еще может быть совершенней…

Клейн:
Ну, хорошо, я тебя переубеждю. Тот философский аргумент, что «все совершенно» — в нем есть такой, знаешь, отдельный подпункт.

Понятно было бы, если бы это, это и это было совершенно, а вот то — несовершенно. 90% совершенно, а 10% несовершенно. «Ну, вот на такой мы стадии совершенства». Но нет ни од-но-го несовершенного! Все создания Божьи — они идеальны.

Аэр:
Даже каракатица?

Клейн:
Даже каракатица — это ж чудо. Даже моль, которую встречают аплодисментами. Все — идеально. А какие бабочки, какие рыбки тропические. Солнышко. Тут вот это, желтым — лиственница. Анечка, Белочка. Да я, в конце концов.

Вопросы?

Саша:
(неразборчиво)… со временем исчезают. Динозавры.

Клейн:
Они не исчезают. Когда ты говоришь «исчезают»…

Еще раз: есть мир, в котором должно быть хотя бы одно осознающее сознание.

То есть, сначала, без него, до него — нет ничего, нет зеленого цвета, нет форм даже.

Как только у тебя появляется способность «собирать картинку» — ты видишь зеленый цвет.

Пока его нет, сознания, «точки» — это все «экспериментальная мастерская». Причем, это моделирование — виртуальное. Потому что весь физический мир — это всего лишь — соотношения!

Это соотношения.

Закон всемирного тяготения — это соотношения.

Его можно записать на языке логических символов, его можно в виде программы записать, в виде графических знаков, можно записать в виде наличия-отсутствия электрического импульса — двоичный код в ячейках памяти компьютера, если у тебя компьютер на физическом принципе. Его можно записать в виде отдельных химических… — не двоичный код, а четвертичный будет. По-другому можно записать.

Но только тогда, когда появляется вот этот вот «шарик», уже созданный — вот только тогда и для него — «появляется» мир. А в тот момент, «когда были динозавры» — человека не было, поэтому динозавров не было.

То есть — вот сидит Бог. Он может бесконечное количество лет до создания мира экспериментировать. Ну, или там Боги: Гриша, Витла… Вот они это делают… — Но этого — нет! Это все равно как, когда делается компьютерная игра, и ты можешь нажимать на кнопки, воспринимаешь созданное, присоединяется к этому — там ты бродишь по рекам, по горам, стреляешь… — А пока ты не присоединился, это в каком виде существует? — Ну, вот на CD-диске там какая-то последовательность прорезанных лазером бороздок.

Или: пока это не записано на CD, это — вот, тот, кто это делает, вот у него там программа: какие-то точки, запятые, что-то еще. Или если нырнуть в компьютер — вот там это записано в ячейках памяти: «есть электрический заряд, нет электрического заряда», — миллион операций в секунду.

В астрономии, точнее в космогонии, в астро-там-чего-то, существует два принципа: один называется — малый антропоцентрический принцип, другой — большой антропоцентрический принцип. Это там, где речь ведется вокруг вопросов создания вселенной, происхождения вселенной. И там, вот то, что я сейчас говорю, но смещенное под другим аспектом, кое-что есть. Просто обращаю ваше внимание — «малый антропоцентрический принцип» и «большой антропоцентрический принцип». Этим теориям, идеям где-то лет, наверно, 30-40, но они существуют уже, смысл их: нет сознания — нет ничего.

Если совсем упростить, — оно будет непонятно, но эффектно: спрашивают у одного священника: — мог ли Бог создать 6 тысяч лет назад мир, если находят динозавров, которым 200 миллионов лет? Как это? Он говорит: — да, все в порядке, — 6 тысяч лет назад Бог создал мир, которому 200 миллионов лет. (смех, пауза).

Так что на счет Дарвина вот так. Не хочу обзывать Дарвина, потому что он не виноват, он всего лишь… а последователи потом уже, все эти цепочки… — каких-то жалких всего 170 лет этим измышлениям.

Аэр:
Ты говоришь про осознание мира, который есть, и… если его нет, то это тогда…

Клейн:
Мы созданы. В газете «Пятое Измерение», да и в интернете — там есть интересная тема: в газете это статья «Голографическая парадигма вселенной». Это тоже развивается последние 15-20 лет. Это «вести с полей» современной физики, где вселенная воспринимается и описывается — и для этого есть основания и аргументы — как большая супер голограмма.

Вопросы по Второй логике?

Можно не думать. Можно себя стараться не напрягать, не искать вопрос, а он… он придет. В этот момент лучше слушать: «сита рам — сита рам» (играет музыка) и поддерживать ровное, спокойное состояние духа.

Саша:
Если не могу точно сформулировать.

Клейн:
Это не страшно.

Саша:
Говорить, как есть, или подумать? (смех)

Клейн:
В виде исключения — потому что, когда без исключения, это: «сам решай» — а в виде исключения скажу: задавай.

Не «в виде исключения — задавай», а «в виде исключения дам подсказку»: всегда в такой ситуации нужно делать, действовать — ждать не надо. А там, по ходу — извернешься в этом прыжке. В тебя плюнут — ты увернешься, тебя переспросят — ты уточнишь.

Саша:
Я просто хотел, как это: «или самурай, или война прощай», если подходить к основам желаний, когда человек формирует свои желания, то он подходит к этому плотно.

Клейн:
В эту древне-японскую пословицу вложен такой смысл: самурай — это воплощение воина. Того, кто умеет сражаться. В русском фольклоре есть аналоги: «пан или пропал» — ну, это просто по ритму. А по содержанию в русском языке есть пословица: «Не можешь срать — не мучай жопу». Или более такой цивильный вариант: «Не умеешь летать — не лазь по деревьям». Или японская: «Или самурай, или война прощай».

Что ты, Катя, улыбаешься? Сидит, улыбается — мысль-то хоть какая есть? Что?

Катя:
Нравится пословица (смех).

Клейн:
«Не можешь летать — не лазь по деревьям»?

Катя:
Нет, в японском варианте.

Клейн:
Эту пословица — «не можешь летать — не лазь по деревьям» — это эти сочинили… хохотали, короче. Вот, Гриша программировал серьезных обитателей, Витла всяких каракатиц, а был еще один там — он сконструировал археоптерикса. Ну, знаешь, такая первая птичка, у нее вроде как перья есть и эти, коготки на лапах, она по деревьям лазила, а летала на 20 там метров, и над ней смеялись: «не можешь летать — не лазь по деревьям». И потом уже появились птицы, орлы всякие. Программистские шутки.

Саша:
А вот если появится новый вид, он же тоже, как бы…

Клейн:
Новый вид? Новый вид еще ни разу не появлялся.

Саша:
Нет, ну если он появится.

Клейн:
Он не появится. Он не появится. Все есть. Единственное, что могут появиться — это новые породы: вот такой бычек, вот такая коровка, но это в пределах одного вида. Вот такая собачка, вот такая. Это в человеческих силах.

Саша:
Но есть противоположная версия, в Красной книге записано, есть исчезающие виды.

Клейн:
Уничтожить — легко. Ломать — не строить. То есть — это, пожалуйста. Но это тоже все в порядке, потому что, когда мы говорили об энтропии — я сейчас не хочу эту тему разворачивать, в силу ее сложности, хотя она очень интересная — но смысл такой: развитие характеризуется тем, что через тебя проходит все больший и больший энергетический поток.

Чем больше ты энергии можешь перерабатывать, тем больше ты развит. В этом смысле, если смотреть на развитые страны, по шкале развития — тем большее количества энергии они производят и, соответственно, потребляют.

Чем больше энергетический поток проходит…– чем больше поток денег через банк, тем крупнее банк, чем больше сырья перерабатывает фабрика, и выдает там чего-то, тем она мощнее.

Короче, принцип развития такой: «чем ты большее количество энергии перерабатываешь».

Чем более развита страна, чем более развита фабрика, чем более развито общество, чем более развито что-то — тем большее количество чего-то она перерабатывает.

Пока человечество не развито — ну, что оно может? — вот оно коз пасет. Но и то, — эти все козы в Греции сожрали всю траву, и она стала пустынной и леса увяли. За это вот все время.

Или на Кипре: Кипр — Сайпрус, от слова «купрум» — медь. А были медные рудники, и соответственно, в эти древнегреческие времена, там добывали медь, вся цивилизация на меди, на бронзе — вынимали из земли медную руду, медный колчедан, тут же рубили леса, тут же все это плавили, и сейчас Кипр — это такая голая, безжизненная пустыня. Ну, там — оливки, мандарины и оффшорная зона, 900 тысяч человек, вот так живут. Никосия, столица — 80 тысяч человек, и то, Турция отхватила северную часть Кипра, процентов там 16-20, и на каждом шагу автосалоны крупнейших компаний мира. А так у них там ничего нет. Все сожрали в древнегреческие времена.

И человек, на тех ранних этапах, когда он был — не очень, он не мог нанести особого вреда, он не мог выкачать много нефти, не мог выкачать много угля, не мог снести много лесов. А когда он доразвился — идет в гораздо больших объемах переработка энергии, энергетических ресурсов, выделяется громадное количество шлаков, дыма, пара, загрязнение в реки, шкребутся леса — это вот показатель развития.

Потому что, если есть «сечение», если мы говорим о «диссипативной структуре», как структуре, которая на энергетическом потоке, то — чем на большем потоке находится эта структура, чем больше сечение этого потока, тем она более развита.

А что такое «на большем потоке находится структура»? Это означает — тем большее количество энергии она перерабатывает на говно.

В этом смысле, как огненный вал: часть энергии тратит на поддержание себя, это сечение, а часть распыляет в окружающем пространстве. Здесь была высокоэнергетическая среда, потом она там это, и — выходят шлаки, отходы. «Понижение качества энергии», так называемое. И тем больше это сечение, которое перерабатывает что-то на отходы.

И существует только один вид процессов, которые не устроены таким образом. Это — информационные процессы. Тебе для того, чтобы стереть какое-то количество файлов, или переместить их, или переделать — тебе не нужно потреблять физическую энергию. Раз — и вот эта информация исчезла. Или: раз, скопировал — она появилась. Ты не вырубаешь топором, создавая щепки, энергию тепловую выделяя своим организмом… Информационные процессы — они безэнтропийны. Там энтропия — только на микрофизических уровнях, работает, в процессах. А вот эта вся виртуальная… (смех) гадость — она безэнтропийна.

И наиболее близкое к ней — это те процессы, которые связаны с человеческим развитием. С человеческим внутренним… и в этом смысле — с магией, когда «внутренним — внешнее».

А эти все физические процессы — это процессы «стыка». Как поверхность воды. Среды: воздух и вода соприкасаются — «поверхность». Так и там, где «действительность один» соприкасается с «действительностью два».

На самом нижнем уровне, где человек с физическими процессами — это максимум выделения энтропии в физическом мире. Так горы медленно разрушались — теперь вот так разрушаются, с помощью человека. Так реки плохо высыхали — теперь хорошо высыхают. То есть ускорились энтропийные процессы в том слое «действительности один», где она соприкасается с «действительностью два».

Но сама «действительность два» имеет потенцию выйти в ту зону, где она перестанет быть энтропийной…

Аэр:
Так уж и чего?

Клейн:
Энтропию производить — придется. Но ее, действительно, можно минимизировать. Ну, уж, во всяком случае — не идти по такому пути, когда она развивается неконтролируемо.

Сергей Гаврилов:
Или человек в ту зону выходит, или всем привет.

Клейн:
Да, да. Или мы захлебнемся, как вот эти вот — знаешь, дрожжевые грибки… Как шампанское делают? — напихивают туда микробов — ну, грибков, бактерии — и они там бродят (смех), и едят этот сок виноградный, и — извините, ну такая уж тема — серут, серут, серут. И потом они захлебываются в своих экскрементах — это означает, что шампанское готово (смех).

Аэр:
Да (смех).

Клейн:
Что Аэр?

Аэр:
Все так и происходит.

Клейн:
Ну да.

Аэр:
Интересно, какое шампанское из Земли получится?

Клейн:
Если модель «шампанское» перенести на Землю, то можно написать прекрасный фантастический рассказ. Ну, хотя, модель же всегда в границах, и это может оказаться курьезом, а на самом деле — неработающей моделью.

Сергей:
То есть получается: мир совершенен, а несовершенно сознание.

Клейн:
Так не совсем можно говорить, потому что мир — он создан «для» сознаний.

Как вот наш семинар «создан для сознаний», вот в таком аспекте.

Мы находимся сейчас в таком-то «пространстве», в таком-то количестве концепций и действий — а «пространство» это ограниченно тем, что мы собрались и говорим о Второй логике и о смежных темах… — И это специально созданный «мир» для того, чтобы здесь сознания проходили такой тренинг.

А этот вот мир — он создан для того, чтобы сознания проходили Комплексный Тренинг. Поэтому, ну да — поэтому и мир совершенен. Как площадка.

Ну, сознания, ну, понятно — дети. Они там спотыкаются, они в том мире спотыкаются. И в отдельных секторах спотыкаются. Но, тем не менее, они развиваются, развиваются, развиваются, развиваются. Появился Будда, — запустил такую автоволну, появился кто-то — запустил такую автоволну — ту-ду, ту-ду, ту-ду, ту-ду — просветляются, просветляются, совершенствуются, совершенствуются… А мир, да, — совершенен.

Сергей:
Чем больше совершенствуется, тем больше сам себя и загрязняет — так ведь получается?

Клейн:
Ну, чем больше развитие… Да, соответственно да. Есть какой-то этап, когда ты…– ну знаешь, как переходный возраст — прыщи, поллюции, агрессивность (смех).

Сергей:
То есть, если человечество недоразовьется, пока себя совсем не запрет, то кранты, получается? Тоненький баланс такой?

Клейн:
Да, оно вполне, в этом смысле… — свобода воли, свобода. Может или погибнуть оттого, что оно вот так себя… Вот сейчас Россия думает: подписывать или не подписывать Киотский договор? В течение месяца Дума будет решать, потому что 26 ноября уже нужно говорить: да или нет. Киотский протокол. Еще год назад, не говоря широким массам, что Россия не подписала Киотского протокола, — по новостям: — А вот там типа американцы нарушают Киотский протокол, — ну, на кого-то резину тянут. А в чем смысл Киотского протокола? — что у промышленно развитых стран есть квота на загрязнение атмосферы. Если ты столько выбрасываешь — это вот норма, а вот столько выбрасываешь — плати за это. Ну, как штраф в общий фонд, который тратится на очищение, на что-то еще — ну, сдерживают. Если там прогрессивная шкала — то, значит, будут вот так сдерживать. Плюс там такая еще система, что если та страна меньше загрязняет, а эта больше, то можно кусочек своей квоты продать, уступить, подарить. И вот пока Россия была — это о пиаре заодно — пока Россия была далеко от этого вопроса: — вот те там плохо себя ведут, — и тишина. Ну, я то знаю, что Россия даже не участник Киотского протокола, а те, видите ли — нарушают. Вот, а сейчас в Думе будет. Почему? — потому что президент сказал: удвоить валовой национальный продукт в два раза. Ну, и вообще Россия рассчитывает на темпы роста там: 7% в год. Оборудование все плохое — заводы там, плохие. Естественно — увеличение продукта будет сопровождаться аналогичным выбросом вот этого всего. И в головах наших депутатов это выглядит так: если Россия подпишет Киотский протокол, то тогда она не сможет развиваться. Ну, то есть засерать на устаревшем оборудовании вот это вот все. У которого пыхтит из всяких щелей всякое это. И мы на этом, значит, тракторе, с подвязанной трубой, будем догонять цивилизацию. Потому что, чтобы вот эти не взбунтовались, нужно говорить: пенсия, в два раза это, и вообще туда. Потому что на грани.

Сергей:
Ну, лесов-то у нас много.

Клейн:
И такие депутаты есть (смех).

А в Европарламенте говорят: в России пещерное мышление, — что они считают, что это их леса. Это планетарные леса, нельзя их вырубать, нельзя их загрязнять. Нет такого, что на 1/6 части суши — что хочу, то и ворочу — в современном мире. Ну, варвары, если так считаете, что это ваше. Уже Бразилия даже не считает, что сельва Амазонии — это принадлежит Бразилии. То есть это — мировая проблема, и все страны и транснациональные корпорации, включая Макдоналдс, поддерживают — чтоб там, ну, меньше загрязнялось, вырубалось.

Сергей:
В том смысле, что если мы загрязняем… (неразборчиво)

Клейн:
Да, да. Но мы вынужденно начали это делать, в 1991 году. Потому что до 1991 года, допустим там, Урал — это сплошные кислотные дожди. Стоят там трубопрокатные, сталелитейные заводы и все это, это. А 91-й год, например, я лично видел — Азовское море, покрытое вот таким слоем зеленой пены, кто-то слил. Вот тоже был недавно конгресс, пару дней назад, что все эти слова — «сибирское здоровье» — все, это уже миф. Ну, потому что все загрязнено, отравлено.

Да, какой-то ресурс есть, да, и даже можно еще прожить на этом, лет десять. А если еще увеличивать мощность производства, ну семь лет. Да, можно. А потом?

Это же все детское мышление, что «нужно сейчас». А нужно же — системнее смотреть.

И там не так уж и много замыслов.

Аэр:
Классический пример, когда пруд, зарастающий лилиями в геометрической прогрессии. В два раза. Если он зарос наполовину, то завтра его уже чистить будет поздно.

Клейн:
Да, такая.

Нет, конечно, линейной последовательности. Но с учетом, что график такой, с ускорением — ну, лет семь-восемь есть. Это хорошо, что вся экономика встала вместе с перестройкой. Потому-то проблемы были: отчистка воды, сброс промышленных стоков — проблемы были: дожди кислотные, проблемы были — еще чего-то. Такие, экологические. Вообще, все экологические проблемы — вы не знаете, не помните этого — само слово «экология» появилось в России не раньше 80-го года. В 82-м году уже более-менее, хоть как-то стали говорить слово «экология». До 80-го года не было слова «экология». И, мало того, само слово «экология» появилось в конце 60-х — ну, вот, как раз, вся эта волна, начиная от хиппи до Гринпис, все истоки в том времени — 68-й год, Шизгара, Шокин блю. Это все то время. И все это развивалось так, что… — вот, с Великими американскими озерами проблема. В начале 70-х годов, проблема: нужно потратить 15 миллиардов долларов, чтобы там что-то произошло. Сейчас для Америки 15 миллиардов — это не деньги, тогда это были деньги, и вот это сделали. Рейн, в 1975-м году назывался «сточной канавой Европы», там не водилось ни одной рыбы. Сейчас это река, там водится рыба. Соответственно, где-то вот с лагом 10-15 лет, примерно, такие же проблемы.

В Токио стояли, уже в 70-х годах, специальные аппараты, чтоб можно было подойти, кинуть монету и — хху!… — подышать чистым воздухом.

Вот появилась там экология, появилось это. Тут вот Бог послал перестройку — заводы остановились, тоже. Потому что — как решать? — было непонятно — нет денег на ремонт всех этих сточных систем.

Сергей:
Ну, в принципе, вот этот процесс немного идет, все равно…

Клейн:
Волки-зайцы, волки-зайцы, волки-зайцы. Все как-то так: раз, раз, раз.

Сергей:
А как вот события будут развиваться дальше, может кто-нибудь сказать? (смех)

Клейн:
Мы касались на прошлом семинаре такого вопроса, что Бог говорит со всеми сознаниями по всем каналам, включая язык детских песенок, спектакли и такое…

Я говорил. Вот есть такая детская песенка: и там главный герой — ежик — на тебя похож чем-то — говорит…

А как? Как ты говоришь, вопрос?

Сергей:
Будущее, как-нибудь может кто-нибудь, как оно дальше?

Клейн:
Вот. А теперь, пожалуйста, скажи те же самые слова, но чуть-чуть свой голос искази, как в детском мультфильме у Ежика был, чуть-чуть.

Сергей:
(исказив голос) Как будущее будет развиваться дальше? (смех)

Клейн:
Вот, там ежик, с такими интонациями, а он пишет песенки и говорит: — А вы мне будете хлопать? А они говорят:

– А как споё-е-ешь, дружок.

Я хочу сказать, что это зависит от того-то, того-то, того-то, и в том числе — как бы это ни казалось странным — вот от здесь присутствующих. И не просто в общефилософском смысле, что вот «от каждого, вот зависит». А это так, что: вот будет система другого мышления, других отношений развиваться, — вот так будет. Будет она вот так развиваться — вот так будет. Будут те, кто это будет сочетать — глубокое понимание, с умением мощно действовать — вот так будет развиваться. Нет? — в следующей жизни. Предопределенности — точно нет.

Сергей:
А вот прошлые цивилизации — они, ведь, на этом погорели?

Клейн:
Я, действительно, в этом вопросе не компетентен, но, наверно, их все-таки не было.

Сергей:
Никого?

Клейн:
Не могу даже тебе точно на этот вопрос, потому что я своими глазами не видел, зубами, на зуб — не пробовал, но вроде как находят останки, какой-нибудь в куске угля — металлическую цепочку. Но я не знаю, что это такое — то ли прошлые цивилизации, то ли там Витла за каракатицей гонялся. Архангел, который.

Понятно, что это интересно, и можно даже покопаться, если интересно, но это никак не влияет — ни информация об этом, ни выводы из этого — на нашу сегодняшнюю ситуацию.

На нашу сегодняшнюю ситуацию влияет только: будешь ты правильно и глубоко понимать? будешь ты действовать искусно? будет в тебе достаточное количество энергии, стойкости? будешь ты правильно понимать пословицу «или самурай — или война прощай», а так же многое другое? Вот от этого зависит.

октябрь, 2004

на главную страницу