— Можно пальцем прикоснуться?
— Пожалуйста!
— Он!
— Настоящий! Не спрятался на этот раз.
— Нашу газету Вы видели?
— Я вообще газет не читаю. Практически не читаю газет и не смотрю телевизор.
— Тогда пару слов о нашей газете "Пятое Измерение". Она особая.
Это нетленка, переведенная в газетный формат.
— Такой подход серьезный!
— Вот мы стараемся. Такой прецедент.
— Я себя не отношу к людям, которые хорошо говорят, к сожалению. Поэтому
я стараюсь не давать интервью. Мне кажется, что я думаю лучше, чем говорю.
— Думаю лучше, чем говорю?
— Да. Мне вообще больше нравится размышлять, чем говорить.
— Мне вспомнилась песня из старых — "скажи мне, чему ты рад, постой,
оглянись назад".
— Есть такая песня, мы ее вернули в программу не так давно. Я опять ее пою.
Но эта песня не мной написана. Я вообще в своей творческой жизни написал
всего один текст. И тот никуда не пошел. Долгое время, находясь в кампании
таких людей, как Макаревич, Романов, как Боря Гребенщиков, у меня выработалось
чувство понимания того, что такое хорошие стихи. Когда я вижу текст, написанный
мною, я понимаю, что он настолько несовершенен, что показывать его нельзя,
какие бы интересные и хорошие мысли в нем ни присутствовали. Эту песню написал
Андрей Макаревич, я ее только спел.
— А музыка?
— И музыка его. Я ее только спел. Было много других песен, где он не являлся
автором музыки, а являлся автором текста — "Поворот", "За
тех, кто в море", "Музыка под снегом", "В добрый час".
Много всего.
— Вы сказали — "у меня хорошо получается думать".
— Размышлять.
— Размышлять. О чем эти размышления?
— О всем том, что тебя окружает. В данный момент, в данную минуту. Они идут
вторым планом независимо от того, чем я занимаюсь.
— С какого, примерно, возраста?
— Лет с четырех.
— И, наверно, есть какие-то ступеньки восхождения?
— Вряд ли. Это не обязательно движение по ступенькам наверх. Это параллельное
ощущение того, что происходит.
— Я не могу поверить, что Вы сейчас мыслите, размышляете на уровне четырехлетнего
ребенка.
— Я был бы счастлив, если бы у меня вот это вот ощущение четырехлетнего
ребенка, ощущение мира, жизни, людей и всего того, что происходит с человеком,
сохранилось. Наверно, я уже сейчас не чувствую так. Не вижу мир таким, каким
я его видел и ощущал в четыре года, но мне хотелось, чтобы именно это ощущение
было у меня всю жизнь.
— А что Вы для этого делаете?
— Ничего. Тут ничего не сделаешь.
— А разве такое бывает, что чего-то хочу, ничего не делаю, а оно произойдет?
— Конечно.
— Жизнь обычно показывает другие примеры. Если человек чего-то хочет
и в эту сторону устремляется, тогда цель достигается?
— Если ты чего-то хочешь, нужно правильно сориентироваться — в какую
сторону в данный момент движется энергетическая составляющая. Ну, как река.
И постараться попасть в этот поток и двигаться в этом потоке, не сопротивляясь
этому потоку. При этом, очень внимательно наблюдая, куда же, все-таки, он
тебя относит или приносит — к цели или в сторону? И если ты видишь, что
этот поток начинает тебя уносить в сторону, то тогда нужно сменить галс.
Поймать ветер.
— Со скольки лет Вы знаете об этом потоке?
— С детства. Я на уроках вдруг выключался и путешествовал — я смотрел в
окно и "шел гулять". В это время шел обычный урок, а я представлял
себе, что я пойду туда, там деревья, а там вот какая-то подстанция, а за
ней, наверно, там пойдет дорожка, будет лес. В общем, все то, что я себе
представлял. И вот как-то дальше, дальше… Я себе представлял, что я ушел
туда и движусь там. И мысли мои там. Ощущения, запахи — там. Ну, звенел
звонок, или учительница говорила: "Кутиков, ты где?" Ну, я возвращался.
Так что, в принципе, это с детства. Я очень любил и люблю двигаться без
определенной какой-то цели, задачи, если есть свободное время или я себе
его освобождаю. Просто ходить — это в свое время было просто необходимо
мне. Я, просто, выходил и шел без определенного маршрута по Москве. Куда
потащит, туда и пойду. Хочется повернуть сюда, пойду сюда, хочется повернуть
туда — пойду туда. Годам к 20-и я исходил весь центр Москвы пешком. Для
меня не составляло никакого труда уйти с Малой Бронной, дойти до ВДНХ и
вернуться обратно.
— Что же это за поток? С одной стороны, он носит туда-сюда,
с другой стороны, есть стремление ему соответствовать. Если не соответствовать,
то как-то получается коряво. Этот поток — это абстракция или что это?
— Не знаю. Для меня он реально существует. Это определенная энергетическая
составляющая — мировая, вселенская — которая для меня объективно существует.
И когда она включается, она меня начинает таким вот образом таскать за
собой.
— Она так всех людей таскает?
— Не знаю. Мы же про меня говорим.
— Тем не менее, я думаю, что когда Вы исследовали этот поток, то возникал
этот вопрос — он только на меня действует, или на людей тоже действует?
— Я думаю, что на кого-то действует. Моей жене это понятно.
— Но есть люди, которым это непонятно. Это я к тому, что нужно к нему
прислушиваться как-то?
— Обязательно.
— Или это у одного есть, у другого нет?
— На самом деле на всех. Некоторые это могут называть божественной энергией.
Может быть, кто-то называет это вселенским каким-то потоком. Кто как это
называет для себя, те, кто ощущают это в определенные периоды своей жизни.
А некоторые ощущают его постоянно. Но это только великие.
— Только великие что? Постоянно ощущают?
— Все самые великие люди, они находились в каком-то им только понятном
энергетическом пространстве постоянно.
— Вы постоянно ощущаете этот поток?
— Нет, к сожалению, нет. Постоянно, я думаю, ощущали такие люди как Микеланджело.
После того как я побывал в Риме, побродил с женой и дочерью, в общем,
ногами… Я всегда очень любил Микеланджело. И когда я увидел его работы,
я понял, что это человек, который всю свою жизнь находился в этом потоке.
Потому что иначе сотворить все то, что он сотворил, на таком уровне — невозможно. Для него это была божественная энергия, кто-то ее называет
космической. Для меня это больше похоже на ветер.
— Когда ставишь перед собой цель — ты выходишь из потока или каким-то
образом закручиваешь его? Как совместить следование потоку и сознательные
цели в жизни?
— Я говорил о том, что не ставишь себе цели, а используешь эти потоки,
эти ветры, и движешься к какой-то точке. Я никогда не ставил себе никаких
целей, кроме тех, которые реально существуют сейчас. Например: нужно свести
альбом. Или, например, у меня появился интерес к какому-то исполнителю,
и мне, как продюсеру, нужно сделать эту работу. У меня не было цели "добиться",
"достичь", "обогнать", "стать". Никогда.
Нет и сейчас.
— Сколько Вам лет?
— Пятьдесят один.
— Вы очень молодо выглядите.
— Ну, не знаю, так получилось.
— Секрет какой-то?
— Никакого секрета.
— А может быть, это как-то связано с тем, что вы не ставите цели "добиться"?
Результат ли это следования потоку? Или это случайное совпадение?
— Думаю, что да, скорее, результат следования, потому что я, чаще
всего, старался не плыть поперек потока, не бороться. А прислушаться и
следовать туда, куда меня зовет мое ощущение жизни. Двигаться под воздействием
потока. Можно так сказать: у каждого человека есть судьба. И что бы он
ни делал, рано или поздно свершится все то, что написано в его судьбе.
Есть люди, которые активно вмешиваются в то, что написано. А есть люди,
которые не вмешиваются в то, что написано, а стараются почувствовать,
увидеть то, что написано. И если там возникают какие-то знаки, имеющие
негативную окраску, то стараются за счет тех же течений обойти их, обплыть.
Во всяком случае, не пытаются пойти наперекор течению и не пытаются этот
знак каким-то образом сломать или уничтожить.
— Есть китайская притча: два человека упали в реку, и один плыл-плыл,
выбился из сил и утонул, а другой отдался течению, и в какой-то момент
вышел из этой реки.
— Если говорить о философской составляющей в жизни, мне, скорее, ближе
китайско-японское восприятие, отношение к жизни, хотя по вере я христианин.
Дело в том, что есть масса неувязочек в том, что я говорю, но есть вещи,
которые очень сложно объяснить. Поэтому многое из того, что я чувствую
и понимаю, я не могу объяснить обычным, стандартным языком. В связи с
этим я и стараюсь не давать интервью. Потому что — как можно это объяснить?
Я не могу этого сделать, мне Бог не дал таких способностей.
— Это знание имеет какую-то ценность для вас? Эти ощущения воспринимаются
как ценность?
— Да, но это не знание. Это способ познания и способ жизни.
— До людей этот способ жизни, это понимание, это восприятие нужно как-то
доносить?
— Это бесполезно. С моей точки зрения, это бесполезно.
— В каком смысле?
— Ну, знаете, это как "Бог дал, Бог взял". Вот дал он человеку
возможность, скажем, понимать, что такое звук, понимать, что такое запах,
что такое цвет. Вот он дал возможность. А другому человеку он не дал этой
возможности. И сколько ты ему не объясняй, что вот это вино, например,
имеет столько-то и столько-то оттенков запаха, вкуса и так далее — он
на тебя смотрит и не понимает этого. Ну, не дал ему Бог этой возможности
— понимать.
— А если он постарается? Поток-то — для всех?
— Поток — для всех. Но каждому дано ровно столько, сколько дано. И кто-то
может почувствовать этот поток на сто процентов, кто-то на двадцать, кто-то
на десять. А кто-то — вообще никак.
— Когда человек начинает чувствовать этот поток…
— Но, вообще, конечно, если так рассуждать и глубоко копаться, любой
человек в состоянии это почувствовать. Но это зависит от степени веры.
Не просто веры в Бога, а веры вообще. Если человек родился с верой, то
он может верить в Бога, он может ощущать ту энергию, о которой я говорил,
он может ощущать энергию других людей, энергию событий, происходящих вокруг
него.
— Когда вы занимаетесь своей деятельностью — музыкальной, продюсерской
— это просто деятельность, или это какой-то аспект этого потока?
— Это с ним связано, конечно. Потому что очень многое я делаю на уровне
ощущений, а не на уровне технологий.
— Этот поток — он ведь светлый, не злобный?
— Для меня — да, он такой.
— Я думаю, что божественный поток — он несет что-то хорошее.
— Та часть, которая светлая — она светлая, а та часть, которая темная
— она темная.
— То есть, есть еще и темная часть?
— Как у всего божественного. Как у всего — есть темная сторона, и
есть светлая сторона.
— Интересно…
— Просто, ты можешь выбирать поток, в котором ты движешься энергетически.
Ты можешь двигаться в светлом, или, во всяком случае, пытаться двигаться
в этом потоке, а можешь двигаться в темном.
— А по какому потоку лучше двигаться?
— Ну, тут уж кто как. Для меня светлый более привлекателен. В светлом
любви больше. А я сторонник, такой, можно сказать, что вселенской любви.
— Та часть потока, которую Вы излучаете через свою деятельность — она,
значит, несет эту любовь? Пусть в какой-то незаметной форме.
— Конечно, несет. Я думаю, что да. Это же всем известная вещь — когда
человек совершает какие-то действия, они всегда с каким-то знаком, плюс
или минус. Не бывает действий иного свойства. Как бы люди ни хотели пройтись
по серединке и быть серенькими — не бывает.
— "Как бы люди ни хотели быть серенькими"?! Да, хорошо!
— Либо положительные, либо отрицательные. И у каждого человека, на
самом деле, вся жизнь состоит из положительных и отрицательных намерений.
Если ты работаешь и находишься в потоке, который имеет положительную,
светлую энергию, то она оставляет отпечаток на твоей работе и передается
другим людям. Во всяком случае, я надеюсь на это.
— "Этот отпечаток передается другим людям"… Это некий сознательный
посыл людям своей деятельностью, своими песнями, своей музыкой или это,
просто, "через меня идет поток и он на этой деятельности отпечатывается"?
Есть ли сознательное стремление донести какой-то посыл?
— Нет. Есть понимание того, что ты можешь передать через себя, через
свою работу, хотя бы часть той положительной энергии, которую ты ощущаешь.
Это понимание, а не желание и не цель.
— То есть здесь точно так же, как с целями "добиться"?
— Совершенно верно. Потому что как только ты себе ставишь цель, ты
начинаешь не замечать того, что происходит вокруг тебя. Ты настолько увлечен
движением к этой цели, что ты можешь потерять те очень важные ориентиры
и ощущения в жизни, которые более необходимы, чем та цель, которую ты
себе поставил. Та цель, возможно, является самообманом.
— Ну, а если человек умный, то, может быть, это не будет самообманом?
— Да, я допускаю…
— Или одного ума недостаточно?
— Ум вообще понятие относительное. Часто за умных людей принимают
людей практичных, или начитанных, или получивших достаточное образование,
то есть накопивших определенное количество информации и умеющих этой информацией
вовремя воспользоваться. Но это совсем не значит, что человек умный.
— У меня в архиве есть фраза: "Умным может быть любой дурак".
— Ну, вообще, это сильно сказано, да.
— Одного ума не достаточно, чтобы определиться с целью? Не для того,
чтобы поставить какую-то маленькую прагматичную цель, а чтобы в жизни
четко курс держать — одного ума не достаточно?
— Конечно. Поэтому нужно держаться вот этой энергии. Надо держаться
ощущений в жизни. А не ориентиров, маяков, целей. Ощущения должны быть.
Жизнь всегда будет подсказывать, правильно ты движешься, правильная ли
это цель. Но только в том случае она будет подсказывать, если ты будешь
ее пытаться почувствовать.
— Какие в Вашей жизни были моменты явного проявления этого потока?
— Ну, вот, скажем, я уходил из "Машины времени" трижды.
И возвращался. Потому что что-то мне говорило, что надо вернуться. У меня
там друг — Андрей Макаревич. И были ситуации, которые, с точки зрения
моего ощущения жизни, диктовали мне возвращение. Я никогда не делал свою
собственную группу. Хотя написал песен достаточно, с моей точки зрения,
для того, чтобы заниматься сольной карьерой. Что-то меня все время останавливало.
Это — не отсутствие решительности, а что-то, что связано с моим ощущением
жизни. Решительным я был в юности, когда дрался на улице.
— То есть решительность присутствует?
— Я не боюсь. Я не боялся утверждать себя в уличных боях, потому что
какая-то составляющая, которая окружала меня — энергетическая, — она в
этот момент подсказывала мне, что надо. Но в 16 лет я понял, что все.
— Очень интересно. То есть поток — это не есть размазанность, мягкотелость.
Иногда поток ведет в бой?
— Поток — это вообще не размазанность. Поток не может быть размазанным.
— Поток — это не размазанность? Следование потоку, блуждание по улицам
— формально это может быть воспринято как размазанность. Человек, который
отдается потоку, рискует ничего в жизни не добиться — ни семью сложить…
— Кто сказал, что самое главное в жизни — это чего-то добиться? И,
вообще, кто сказал, что самое главное в жизни — это создать семью? Есть
масса людей, которые прожили свои жизни не создав семью, не добившись
каких-то высот.
— Есть пословица, что настоящий мужчина должен посадить ребенка… ой!…
— Посадить дерево, родить сына, построить дом. Но это придумано кем-то.
Я могу сказать так: я не думаю, что Бог в любом его проявлении сказал
мужчинам, что настоящий мужчина — это только тот, кто посадил дерево,
родил сына и построил дом. Я, например, сына не родил и, тем не менее,
считаю себя состоявшимся мужчиной. У меня две дочери. Я очень хотел, чтобы
у меня была дочь. Я, вообще, женщин очень люблю. Потому что жизнь — это
женщины, вообще-то. Жизнь — это женщины. Если бы мужчины прислушивались
к умным женщинам почаще… Есть умные мужчины, к которым прислушиваются.
Если бы прислушивались бы мужчины еще и к умным женщинам, то жизнь была
бы, с моей точки зрения, значительно красивее, умнее, нежнее и перспективнее.
— Значит, известную всем формулу, что "настоящий хомяк должен
пожрать, поспать и сдохнуть" — совсем не обязательно воспринимать
как абсолютную истину?
— Нет, конечно. (смеется)
— Для того, чтобы идти такой достаточно "созерцательной"
дорожкой нужно быть очень смелым и решительным человеком, потому что иначе
— страшно. Вы что, с 4-х лет и — смелый человек?
— Бог его знает. Наверно.
— Смелость нужна для того, чтобы двигаться в потоке?
— Если ты его действительно поймал, если ты его чувствуешь, если ты его
понимаешь, то никакой смелости не нужно.
— Когда у человека есть цели, у него все в порядке со смыслом жизни.
— Я меньше всего думаю о смысле жизни.
— Это рецепт для того, чтобы с этим все было в порядке?
— Абсолютно. Многие пытались думать на эту тему, пытались это сформулировать
— и до сих пор нет точной формулировки, что такое смысл жизни…
— Одна из древних формулировок, что "не надо об этом думать".
— Да. Вперед и все. Живи.
— Эта позиция, она помогает или мешает творчеству?
— Конечно, помогает. Если ты попадаешь в поток в тот момент, когда
к тебе приходит музыкальная тема либо ее какой-то... Бывает предощущение
того, что вот сейчас придет музыка. Бывает такое. И ты находишься в этом
потоке, и в это момент все вокруг тебя приобретает форму желе. Все, как
бы, то же самое, но движется как-то не так. Все не так. И в это момент
приходит музыка. Наиболее удачная музыка всегда приходила в таком состоянии.
— Творчество в современной цивилизации большим своим боком погружено
в шоу-бизнес. И там человек, который не ставит перед собой цель "продвинуться,
прославиться", рискует оказаться неуслышанным. Так ли это?
— Элементы этого присутствуют, конечно. Но моя практика показывает,
что люди безусловно одаренные, талантливые, несмотря на все сложности,
которые называются шоу-бизнесом — в России и в других странах — они, тем
не менее, находят способы стать известными.
— Но очень же много гибнет на пути? И, возможно, выживают как раз — "борьба видов" — те, кто может снабдить свой талант зубами,
плавниками. Очень же много талантливых людей?
— Нет. Очень много способных. Талантливых мало. А гениальных — совсем
по пальцам пересчитать. Это очень точно нужно понимать. И не подменять
понятия. В нашем мире очень часто подменяются понятия. У нас способного
называют гениальным. Талантливого называют богом. А, на самом деле, жизнь
потом все расставляет на свои места.
— Жизнь потом все расставляет на свои места?
— Ну, да. К сожалению, это так. Ты можешь думать, что это вот так
сейчас, а на самом деле, на самом деле — это совершенно по-другому.
— "К сожалению" для того, кто заблуждается, кто видит неверно?
— Да. Проходит время какое-то, и если ты в состоянии оглянуться и
правильно оценить — иногда хватает одной жизни! — ты можешь увидеть, что
то, что считалось тогда сверхъестественным, великолепным, фантастическим,
на само деле — пустое место.
— Вы всегда были таким?
— Всегда.
— Спокойным.
— Я не очень спокойный. Я, достаточно, эмоциональный человек, вообще-то,
в жизни. Но есть вещи, о которых я всегда думал спокойно и к которым относился
так же, как отношусь сейчас. Всегда так. А что, скажем, с моей точки зрения,
что суетиться-то? Что суетиться, когда, все равно, умрешь?
— Миллионы, миллиарды суетятся каждый день, каждую минуту.
— У меня недавно с одним моим близким товарищем произошел разговор. Он
говорил о том, что жизнь такая маленькая, что нужно успеть сделать как
можно больше. Для того, чтобы тебя не забыли. А я говорю: "Я согласен
с тобой, что дел, сделанных тобою, и дел, которые стали частью жизни других
людей — должно быть достаточно, чтоб тебя не забыли. Но, очень часто люди
стараются сделать, как можно больше, и начинают суетиться. И в этой суете
теряют самое ценное, что есть у творца — умение правильно оценивать то,
что делаешь. Так забегался, что уже не в состоянии объективно подойти
к тому, что делаешь". Поэтому суетиться в творчестве, в искусстве
и вообще в жизни, в делах — не надо. Может, тебе написано сделать всего
одно дело — поставить камень на дороге в том месте, где он должен стоять,
и он будет там стоять 1000 лет. А, может быть, тебе дано построить 10
городов. Но и при этом суетиться не надо. Надо спокойно построить один,
второй, третий — без суеты. Поставить камень. А кому-то ничего — просто,
прожить эту жизнь. Пройти по дорожке и уйти. Не надо суетиться, это ничего
не принесет, кроме того, что ты потеряешь здоровье, силы — потеряешь жизнь,
в конце концов, в суете.
— И Вы говорите, что не умеете разговаривать?
— Абсолютно. Это поток сознания — не оформленные, не всегда логично
связанные между собой мысли. Если бы я мог все это оформить, я бы написал
книжку, может быть.
— Я думаю, что уже можно писать, не "оформляя" особо, уже
достаточно людей, которые поймут.
— Не дал мне Бог владеть языком. Может, из-за того, что я не учился
вовремя, когда надо было учиться. Это я сейчас понимаю, что учиться надо
в определенный срок, чему-то в каждый. Каждый срок в жизни предназначен
для учебы, вся жизнь наша — учеба. Надо учиться все время, но каждый период
жизни человека предназначен для определенной науки, что ли. Для могущих
открыться тебе в этот момент определенных знаний. Учиться и у молодых,
и у старых. Главное — учитель. И учителей видеть.
— Как у них учиться, если они разговаривать не хотят?
— Смотреть.
— Ну, не могут же все прийти и посмотреть на Вас?
— Я не учитель, мне до учителя далеко. У меня есть люди, у которых
я учился, учусь, у меня есть образ учителя. Я под него не подхожу.
— Я сейчас говорю о другом аспекте темы. С каждым, кто может научить
— примерно, такая же ситуация. Говорить он не хочет. Делает свои дела
и, в общем-то, стоит на позиции, что научить невозможно. Поэтому тот,
кто накопил какой-то пласт знания, какой-то концентрат — он недоступен
для остальных?
— Книги всегда могут подсказать тебе и научить. Те, которые уже написаны.
— Какие Ваши любимые авторы?
— В разное время — разные. Но есть те, которые остались со мной. Это
Маркес, Гессе. Это Булгаков — человек, который написал самую красивую
историю любви, с моей точки зрения. Есть поэты замечательные. Тарковский.
Я очень люблю.
— И можно, читая книги, получить какое-то знание?
— Конечно.
— Но Ваше знание — оно же не из книг? Из книг идет часть импульсов,
но этого…
— И из книг тоже. В хороших книгах, там же не только знания, там энергетическая
составляющая всегда присутствует. Человек, который создает что-то, через
него идет этот поток. Если поток вошел в произведение в каком-то веке
— пусть это книга, музыка, картина — то это все передается тебе. Если
ты хочешь увидеть, услышать, пытаешься это почувствовать, поймать, а не
просто информацию получить… Я знаю, как учиться. Надо приходить и смотреть,
как работает мастер.
— Что-то мало таких мест, куда может прийти большое количество людей.
— Репетиции. Мне было интересно, я приходил. Я никогда не занимался
классической музыкой как профессией, но я ее люблю. Я приходил и смотрел,
как репетируют — в темном зале сидел — "Виртуозы Москвы". Мне
было интересно — за счет чего? как можно добиться стройности звучания
скрипок? как штрих вырабатывается? Или же, полтора года я просидел за
спиной гениального, с моей точки зрения, звукорежиссера — Виктора Борисовича
Бабушкина. Такой у нас великий, советский режиссер, который, в принципе,
создал целую школу. Изумительный человек. Исключительный профессионал,
как музыкант, как звукорежиссер, как продюсер. Настоящий учитель. У него
можно было учиться жизни, чему я и учился. Взглядам.
— Жизни? Не только технологии, но и жизни?
— Конечно. Но, опять же — это не точная формулировка. У таких людей
можно учиться, как правильно двигаться в тех потоках, которые ты ощущаешь.
— О!
— Чтобы не запутаться. Такие люди помогают понять природу движения
в этих потоках и природу движения тебя в этих потоках.
— А что значит "чтобы не запутаться"? Как в этом потоке можно
запутаться?
— Но я же сказал, что вовремя нужно войти в какой-то поток, который
поможет тебе обойти какие-то препятствия. Можно через них проскакивать,
можно лбом удариться. Как правильно, чтобы вовремя заметить, поймать что-то
другое? Это же — как птица. Это, скорее, не вода — ветер, солнце.
— Вы уже научились ориентироваться в этих потоках?
— Я учусь.
— Как так? А я уже второй вопрос заготовил — "так можно ли Вас
назвать Мастером ветра"?
— Нет. Мастер ветра это был Микеланджело. Мастер ветра, наверно, был
Рахманинов. Я уж не говорю о Бахе.
— Баха ж, его забыли на целые 200 лет?
— Это, как раз, о том, о чем я говорю. Его, вроде как, забыли, а оказался
он — самый великий. Самый. Такое заблуждение, что человек идет вперед.
— Интересно.
— То есть, он идет вперед. Для меня лично, движение в жизни — это
движение вперед с головой, повернутой назад. Потому что видеть мы можем
только то, что уже произошло. Мы не можем увидеть то, что будет происходить.
— И?…
— Вот так и живешь. Поэтому, чтобы двигаться вперед, нужно ловить
эти ветры.
— Вот оно что! Получается, что, так как ты вперед не видишь, то все
твои рассуждения и построения — это всего лишь построения? А реальный
инструмент — это ощущение этих потоков? Потому что голова твоя все время
повернута назад. Чувствование потоков, получается — единственный способ
"видеть"?
— Предполагать, что ты видишь.
— Вам 51 год, какой-то срок уже прошел. Эта техника работает?
— Да, как видите. Я самый старший в "Машине времени".
— Я помню, у тебя длинные волосы были?
— Это было в один момент. Я делал проект "Лицея". Записывал
им первую пластинку. Работал на студии, ходил мимо зеркала и боковым зрением
увидел себя. И я понял — то, что в зеркале, не имеет отношения к тому,
что внутри. Я остановил запись, позвонил парикмахеру своему — я стригусь
много лет у одного человека — приехал к нему и говорю: стриги! Сбриваю
усы, постригаю себе волосы, приезжаю обратно. И понимаю, вот сейчас я
чувствую себя хорошо, потому что мое внутреннее состояние абсолютно соответствует
тому, что я вижу в зеркале. Пусть даже это и ужасно. 20 лет ходить лохматым,
а потом — в один день. Я приезжаю на студию, открывает охранник и говорит:
"Вы куда?" Я говорю: "Витя, протри глаза". Он по голосу
меня узнал. Это дало мне возможность в течение нескольких лет спокойно
ходить по улице. Вообще спокойно.
— После постригания?
— Да. Жизнь — это очень гармоничная штука. Нужно стараться ее не разрушать.
И тогда ты сам будешь чувствовать себя гармонично. Вот и все.
— Можно считать это Вашим посланием молодым людям, которые будут читать
эту газету?
— Да ради Бога. Хотя это — некий опыт, это не послание. Жизнь гармонична.
Когда сам гармоничен, то будешь гармоничной частью. Если человек видит,
что жизнь не гармонична, это значит, он смотрит не туда.
— А куда он смотрит?
— Все просто, не нужно усложнять. Самые сложные уравнения сводятся
к самым простым решениям.
— Жизнь не пыталась Вас сбить с этого внутреннего пути? Ведь, она же
— ужасно гармоничная, поэтому подсовывает такие штуки, специальные находит
уроки, чтобы сбить с толку?
— Наверно, да. Во всяком случае, до сегодняшнего дня мне удавалось
решать те проблемы и отвечать на те вопросы, которые ставила жизнь. Я
никогда не изменял своему ощущению жизни, поэтому, чаще всего, я находил
возможные — я не говорю, правильные! — возможные ответы на те вопросы,
которые ставила жизнь. И потом есть элементарные вещи, о которых нельзя
забывать. Есть святые могилы. Есть понятие дружбы, есть понятие чести.
Оно есть. Оно не находиться где-то, абстрактно, оно должно находиться
здесь.
— Люди часто отбрасывают все это для увеличения эффективности. По крайней
мере, им так кажется, что так будет эффективнее в этом мире, в этой цивилизации.
— Очень часто бывает такое, но они очень плохо заканчивают. Хотя все
мы заканчиваем в одном состоянии, как принято считать.
— Вроде как.
— Да, вроде как. Но я считаю, что нужно приходить достойно и уходить
не менее достойно. Во всяком случае, мои родственники, всех, которых я
помню, руководствовались этим. Они никогда не говорили, но я так думаю.
Анализируя их жизнь, в большинстве случаев они так и жили. Они достойно
приходили и достойно уходили. Это самое главное — не потерять чувства
собственного достоинства, идя по жизни. Не зависимо от того, что там происходит.
беседовал: Клейн
|