Номинация "Юмористическая миниатюра"

Леонид Новомосковский

Третий глаз

Трудно удержаться от смеха и сохранить на лице почтительно-участливое выражение, если начальство чудит.
Вообще-то мой начальник человек приятный во всех отношениях. У него единственный недостаток – он непьющий. Ладно бы только не курил, а то ведь и не пьет совсем.
Как-то раз вызывает он меня к себе в кабинет и говорит:
- Послушайте, Сергей Иванович, вы когда-нибудь задумывались о смысле своего существования?
Я от неожиданности несколько смутился и начал лихорадочно вслух вспоминать, чего это я такого натворил за последнее время, одновременно пытаясь высветить себя только в розовом свете:
- Не волнуйтесь, Петр Петрович, проект почти готов, осталась сущая ерунда. А если вам звонила моя супруга и спрашивала, почему меня не было с пятницы по понедельник дома, так это я с Семенычем на рыбалку ездил, а вовсе не у Светки крышу на даче чинил, как она считает.
Словно пропустив все мои предположения мимо ушей, и направив свой взгляд куда-то в заоконную даль, начальник поставил свой вопрос несколько иначе:
- Я имею в виду ваше состояние души, путь сердца и чистоту помыслов.
Я совсем растерялся:
- Мы с Семенычем тоже пришли к единодушному мнению, что лучше чистой водки ничего нет, от нее и состояние души поутру свежее и помыслы не мешают работе, если пить, скажем, в воскресенье вечером. Но вы же меня знаете, Петр Петрович, на работе я ни-ни, и продольную балку на изгиб я уже рассчитал, так что можете не переживать, проект мы сдадим в срок и заказчики, как всегда, останутся довольны.
Выслушав мои пояснения, начальник протянул мне средних размеров и толщины книжку. Это также можно отнести к еще одному его недостатку – делиться со всеми содержанием книг и самими книгами, которые он читает постоянно, поскольку непьющий, особенно с теми, кто вынужден выслушивать его по должности. В прошлый раз он мне предложил для чтения книгу: «Лечебное голодание на берегу» или «…на бегу»? Или: «…по брегу»? Не помню, хоть убей. Так я ее случайно забыл в пивной на скамейке; тогда все обошлось: хорошо Зинка, буфетчица меня знает, вернула, когда прочитала. Теперь, правда, она уже в кафе не работает – у нее открылось головокружение и слабость организма. Что ни говори, разливать пиво с утра до вечера очень тяжело, это вам не перфокарты тасовать – вот и надорвала здоровье за стойкой буфета.
В тот раз обошлось: книгу я вернул начальнику. А сейчас засомневался: «не взять - еще обидится, и начнет интересоваться, куда делись два теодолита со склада, а с другой стороны - сегодня пятница, снова где-нибудь забуду».
Я согласно киваю и машинально читаю название, какой-то немыслимый набор букв, что-то вроде: «Ватшкаварждохлхренгора». Чуть ниже, по-русски было добавлено: «Высшая мудрость или рождение Будды»
Выйдя из кабинета начальника, я, чтобы не рисковать, бережно упаковал мудрость вместе с Буддой в полиэтиленовый пакет и закрыл в свой рабочий шкаф, полагая, что если ничего не выносить за пределы проходной, все это сохранится лучше всего – не одну буковку не сдует с этой «хренгоры».
В понедельник меня снова вызывает начальник и, между прочим, интересуется, дескать, чего мудрого я почерпнул о душевном равновесии. Взгляд его сосредоточен, но на этот раз вместо пейзажа за окном он созерцает стену прямо перед собой. Это что-то новенькое. В пятницу этого еще не было. На стене красовался пришпиленный кнопками бумажный лист с надписью крупными буквами: «Я спокоен».
Я подробно обрисовываю ситуацию у меня дома в эти выходные, из-за чего собственно не получилось ничего почерпнуть из мудрого источника:
- Вы знаете, не получилось чтения: Теща спину лечила. Она у нее давно болела – то ли радикулит, то ли острый хандроз. Так она решила подлечиться по книжке, ну помните, ту, которою вы мне два месяца назад давали читать. Про мед книжка. Теща намазала спину пчелиным маточным молочком и воском. Тут такое началось! Осы налетели. Со всей округи слетелись. Осы - это, оказывается, такие чувствительные твари: мед чуют за километр. Еле отбились от них. Зато спину как рукой сняло, точно по книжке, кстати, она вас очень хвалила. Несомненно, мед помог - пока от этих жужалок желтопузых отмахивалась, и радикулит прошел. Вот только покусали они ее сильно. Так что прочитать не получилось – руки были заняты. И никакого спокойствия, – почему-то заявляю я, разглядывая надпись на стене, и, спохватившись, добавил: - но я наверстаю за неделю. Осилю. Как пить дать. Непременно.
Брови начальника нервно дернулись, после чего он выдвинул ящик стола и направил потускневший взгляд в ящичную черноту. Я стоял рядом, поэтому успел прочитать еще один листок бумаги, который лежал поверх всех. На нем красовалось еще одна крупная надпись: «Не волнуйся». Из ящика взгляд начальника переместился куда-то вниз, на колени – что было написано там, я, к сожалению не разглядел.
В обеденный перерыв мы с Семенычем живо обсуждали новые причуды директора, листая высшую мудрость, которую я выудил из своего шкафа. В глазах зарябило: «полное очищение», «медитация сознания», «левитация оболочки», «отделение духа от тела», «узел на карме», «третий глаз».
Семеныч полистав книжку, почесал затылок и справедливо заметил:
- Тут без пол-литра не разобраться, – и сложил все вместе: - выходит, что если полностью очистить организм, то от медитации прояснится сознание, узлы на карме развяжутся, дух выйдет из тела и откроется третий глаз. Интересно только в каком месте? Действительно ведь хренотень какая-то от горы этой самой. Не, Серега, нам этого не понять. Если Иванычу мудрости родного вуза мало, пусть читает. Он же голова. А у нас с тобой, Сергей? А? Хотя тоже кое-что имеем на плечах: лучше тебя у нас в институте никто не рассчитает пятую степень свободы и статическое напряжение опоры. А я вот крупный специалист по водоканалу. Тут у нас ума хоть отбавляй. Зачем нам с тобой еще? Нам этот третий глаз нужен, как собаке пятая нога. Вот если бы я был одноглазым… - почему-то с сожалением предположил он и добавил: - Давай я сгоняю за пивом, пока Иваныч спокойно медитирует?
На другой день начальник вызвал к себе Семеныча. Выйдя из кабинета, Семеныч сжато сообщил:
- Говорили об очищении организма. Я ему сказал, что я в организмах ничего не соображаю, а вот водовод прочищают так-то и так-то.
В среду Иваныч вызвал меня и спросил, не наблюдается ли у него нынче на лбу третий глаз. Я, едва сдерживая смех, отвечаю: «вероятно, в книге имеется в виду символический смысл; то есть: третий глаз - это всего лишь образное выражение прояснения сознания, когда человек обретает способность видеть то, чего нет…». И про себя закончил предложение: «…как в вашем случае». Начальник согласно кивает сначала сверху вниз, а затем слева направо: «Может быть и так. А может быть и не так». После чего он снова впился взглядом в стену, а я удалился.
В четверг Семеныч отозвал меня в сторонку и тихонько поинтересовался, куда, мол, девалось двести метров прозрачной виниловой трубки со склада? А то, дескать, шурин попросил – надо ему немного, а на складе ее уже нет. Вчера вот только была, а сегодня куда-то пропала. Я припомнил, что утром начальник вынес со склада какой-то сверток, после чего скрылся у себя в кабинете. Семеныч в свою очередь вспомнил, что оказывается в среду, он обрисовал-таки Иванычу способ очистки сточных труб с помощью гибкого стального троса.
Я, осененный догадкой, подошел к кабинету начальника, и тихонько приоткрыл дверь… Начальник с побелевшим от небывалого очищения сознания и прояснения души лицом, сантиметр за сантиметром, медленно впихивал гибкий шланг в свою глотку…
Мне даже показалось, что дополнительный орган зрения у него все же нарисовался, или вот-вот проклюнется, в виде конца (или начала?) шланга, в предполагаемом Семенычем месте, судя по тому, как этот изобретательный шлангоглотатель ерзал на стуле.
Санитары приехали незамедлительно, стоило только им сообщить, что шланга осталось проглотить всего метров тридцать, не больше.
* * *
Мы с Семенычем иногда его навещаем. Только вот книг никаких ему теперь нельзя – врачи запрещают. А ведь просит…