Номинация "Самая страшная история"

Василий Купцов

А ты будешь рассказывать нам сказки?

Выглянула луна - в полном расцвете полнолуния, яркая такая, ее лучи нагло осветили кладбищенские кресты и мраморные плиты. Неизвестно, как страшнее - в темноте с фонариком, или вот так, когда домики мертвых освещены холодным светом, с четкими тенями, абсолютно черными. Трое подростков, замершие у входа на погост, не могли даже ртов открыть, свело. То ли от холодного ночного воздуха, октябрь, как никак, на дворе, то ли от присущей большинству наших современников боязни мертвецов и всего того, что с ними связано.
- Ну, так вы идете, или нам отсюда все хорошо видно? - подала голос девчонка лет четырнадцати.
- Что, Гошка, сердце в пятки? - подтолкнул вперед товарища один из пареньков.
- А чего тут такого, я здесь много раз бывал! - так и бывает, первый разговор, шутка, и страхи забыты.
- Так то днем...
- Какая разница?
- Ну, тогда я первая, - гордо заявила дивчина и направилась вдоль главной аллеи.
Парни успели-таки разглядеть, даже при свете луны, как слегка покачиваются бедра их приятельницы. И, не раздумывая, направились вслед. Еще минута - и они шли уже втроем. Девочка, инициатор прогулки - в центре, мальчишки - по бокам, ежеминутно пытаясь как-то прикоснуться к особе противоположного пола.
- А здесь здорово, я даже могу прочитать надписи, - заметил Гошка, - хошь, Натуль, почитаю?
- Только пустынно... - хихикнула девчушка, - Сбегай, посмотри, Серень, нет ли там кого?
- Идет тетка по кладбищу, а навстречу ей мужик, - откликнулся Серега, и не подумавший отрываться от тесной компании, - "А Вы не боитесь покойников?" - "А чего нас бояться?".
- Анекдот с бородой! - фыкнула девчушка.
- В отличие от Сереги, - добавил Гошка, с намеком. Еще бы, он уже брился, мужчина как никак, а вот некоторые еще мальчики!
- Тихо, за нами идут, - шепнул Серега.
Ребята замерли на месте. В тишине явственно послышались голоса где-то позади, ближе к входу.
- Еще кто-то на прогулку вышел!
- Мертвецы, - страшным голосом прошипел Гошка.
- Прячься! - скомандовал Серега.
Это был тот самый приказ, коему сейчас очень хотелось последовать. Мгновение, и тройка подростков укрылась за высокой, в рост человека, длинной мраморной плитой. Это надгробие все хорошо знали, под ним захоронили одного известного художника, позже - его мать и жену. Но не это сейчас волновало ребятишек. В самом деле - кто еще в столь поздний час вздумал заглянуть на кладбище?!
- Без пяти двенадцать, - прошептал Серега, вглядываясь в тускло светящиеся циферки на своем бесценном "Казио", - время "Ч"!
- Тихо! - зло шепнул Гоша.
Голоса звучали уже рядом. И шаги - стариковское шарканье вперемежку с веселым топотом детских ног.
- Да не спешите так, мои миленькие, - подростки увидели, наконец, ночных гостей кладбища. Двое детишек, мальчик и девочка, лет трех-четырех, тащили за обе руки высокую старушку, в черном длинном платье, голова покрыта черным платком. Контрастно к малышам - на девочке белое платьице, на мальчике - расшитая светлая рубашечка, - бабушка уже старая, бабушка быстро бежать уже не может.
- А ты будешь укладывать нас спать? - спросила девочка тоненьким голоском.
- Буду, деточки, буду! - старушка задыхалась от быстрой ходьбы, ее голос прерывался.
- А ты будешь рассказывать нам сказки? - спросил мальчик строго.
- Буду, мой милый, буду, - услышали подростки постепенно затихающий голосок бабушки.
- Куда это они? - спросил Гошка.
- Пошлите, посмотрим! - предложила девчушка.
- А может, не надо? - струхнул Серега.
- Надо, Федя, надо! - хихикнул Гошка.
Подростки, пригибаясь подобно рембистым шварцнегеррам из боевиков, перебегали от могилы к могиле, стараясь не попасться на глаза странной бабушке. И в самом деле, зачем старушка ведет малых деток на кладбище среди ночи?! Может, обычай какой, чью-то могилу показать... Но у молодых людей теснилась в груди надежда на нечто иное. На то, что можно увидеть только в кино, чего, разумеется, нет, но так хочется. Нет, не хочется, разумеется, не хочется. Но подсознательно - да, увидеть бы... Может, из стремления любого человека получить хоть какое-то подтверждение, что смерть - это еще не конец, что там, за могилой - есть еще что-то, какая-та, пусть страшная, но жизнь.
Старушка в черном и двое детей в белых одеждах стояли у свежего могильного холмика. Тишина. Подростки, наблюдавшие всего в каких-нибудь пяти метрах, боялись даже вздохнуть. Пахло свежеразрытой землей, могилка новая, не то что креста или памятника, даже травки-муравки еще не выросло. Трижды каркнула ворона, заставив девчушку машинально прильнуть к Гошке.
Почудилось нечто странное. Нет, не почудилось! В полнейшей тишине, как в телевизоре с выключенным звуком. Земля вроде задвигалась, сдвинулась, пошла в стороны. Батюшки мои! Могила открылась черным проемом, в нее тут же устремились детишки, таща за собой бабушку.
- Тише, тише, - запричитала старушка, - мои ноженьки старенькие, споткнусь, упаду...
- Быстрей, быстрей, бабушка! - послышалось из могилы.
- Да я иду, иду...
Земля вновь задвигалась, закрывая проход. Мгновение - и все стало как прежде, только бабушки и детишек - как не бывало. Наташку трясло, мальчишки рта не могли раскрыть от страха. Но - крепились, ни у кого не расслабились сфинктеры, молодцы! Девочка уставилась на землю возле ног, ждала, вдруг да как в кино - вот высунется из кладбищенской земли костяная рука, схватит за лодыжку, да уволокет под землю... Но ничего не происходило. Подростки, наконец, медленно сдвинулись с места, побрели, с трудом волоча ноги, прочь от страшного места. Пройдя шагов двадцать, они, не сговариваясь, рванули вперед. И не могли остановиться, даже оставив ограду погоста далеко позади.
*
- Вы как хотите, а я пойду и посмотрю на эту могилу! - заявила Наташка.
- Ну, днем... - протянул Серега, - Днем и я пойду.
- А ночью? - спросил Гошка чуть насмешливо. Такова уж натура человеческая - сами ищем приключений на свою душу.
Сергей ничего не ответил, насупился.
- Нет, мужички, - вступилась Наташка, - ночью мы туда больше не пойдем.
Сразу стало легче дышать. Действительно, и что там потеряли? Тем более - ночью?
- Я думаю, что рассказывать, что бабка увела в могилу внучат, никому не стоит! - продолжила девчушка.
- Все одно - поверят, - кивнул Серега.
- А как поверят, пойдут, раскопают... - усомнился Гошка.
- Эксгумируют, - попытался ввернуть словцо Серега.
- А там, в могиле, все трое...
- Так мы идем или не идем? - вдруг рассердилась Наташка.
*
Возле могильного холмика стояли женщины, больше пожилые, все в трауре, у многих - слезы на глазах. Дул холодный ветер, пытаясь сорвать с них черные платки. Могилку то накрывали палые рыжие листья, то очередной порыв обнажал черно-коричневую поверхность. Подростки тихо подошли поближе, прислушались.
- Так Пелагея Ивановна деток после обеда уложила, а сама в булочную...
- Да, так самое страшное, - вздохнула одна из бабушек, - лучше самой!
- Вот и Пелагея говорила - лучше бы я дома осталась, зачем мне такая жизнь? - вздыхала другая.
- Возвратилась - а дома-то и нет, все говорят - газ, газ, а я знаю - чеченцы!
- Вот и я говорю, чеченцы!
- А как Пелагея-то причитала, когда гробики опускали... Все хотела вместе с детками в могилу лечь!
- А где Пелагея-то Иванна?
- Слегла, небось...
Подростки молча отошли от скорбящих. Они уже слышали эту историю, просто там, на кладбище, одно с другим не связалось. Почему? Верно, потому, рассказывали же, от детей почти ничего не осталось, взрыв газа - страшная штука, по кусочкам собирали... А на кладбище детишки здоровенькими ходили, без единой царапинки.
- А я-то думал... - признался Гошка, - Все не так.
- Это бабушка, лишившись любимых внучат, только и мечтала, чтобы с ними, чтобы к ним... - горячо зашептала Наташка.
- Вот они за ней и пришли...