Номинация "Мистическая история из жизни"

Кондратьев Владимир

Правда сна

"Тартар был сделан из соединительной ткани, и вывернут наизнанку. Он был подвешен на струнах Времени к Хаосу, Пустоте и Вечности. Тогда еще запахов не было, и поэтому Тартар не был таким противным, каким он стал впоследствии..."
(Хроники древности)

Беззвучно капала вода. Образ этого процесса как бы оживал внутри, рождая более глубокое ощущение этих звуков.
Прозрачная капля, сверкая, стекала по грязной стене, разгоняясь, затем, оторвавшись от нее, стремительно набирала скорость, и, врезалась в зеркальную поверхность блестящей серой лужи, а та, потревоженная ее неожиданным вторжением, взметнувшись вверх фонтаном, пускала по зеркальной поверхности концентрические круги.
"Там где энергия угасает, возникает закругление..." – промелькнуло в сознании. Движение ожившей капли, при встрече с лужей, угасая, преобразовалось, меняя ее зеркальную гладь. И так происходило раз за разом, с каждой новой каплей лужа менялась, становясь все больше и больше, неуклонно двигаясь к тому моменту, когда она перерастет размеры впадины формирующей ее очертания. И тогда, тогда она устремиться, по уже существующему где-то руслу, к своему новому состоянию, в котором бесчисленные количества луж, смешиваясь в едином движении, наращивая мощь и скорость, ручьем устремятся еще дальше – в реку, а затем еще дальше, и еще... И этому движению не будет конца – вечному движению обновления жизни, которое длиться бесконечно...
Взгляд, наконец, оторвался от этого гипнотизирующего движения капель. Их необычное звучание рождало, четким ритмом, ясность мысли, которая заколдовывала жизнью увиденной в капле и в луже. Удивительным образом она напоминала ту, в которой я жил, только это был взгляд как бы со стороны. Изнутри ее увидеть так, когда сам подобен капле, очень трудно. Ж-И-Л?! С этим словом внутрь вошла тревога, и ощущения окружающего мира как бы ввалились в сознание со всех сторон и все сразу, оттеснив на второй план только что пришедшую ясность понимания. И именно ощущения вошли внутрь – запахом, шумом, изображением – их самих как будто не было, но их ощущения, до неестественности ясные и четкие, были. Они заставляли воспринимать все со стороны, непосредственно находясь в том, что ощущалось.
Слепые проемы дверей и окон, в облупившихся каменных стенах, нелепо темнели пустотой. Пол, расчерченный ребрами сгнивших балок, напоминал шахматную доску, с кое-где поблескивающими квадратами, залитыми водой. Доски, когда-то прикрывавшие их сверху, давно сгнили, оставив после себя местами трухлявые останки. Плесень и гниль, покрывавшие это все источали приторно-сладкий запах тлена. Жил... Здесь это слово ощущалось еще пронзительней и больнее.
Над головой вместо потолка виднелось ровное блестящее серое небо. Вдруг, на мгновенье заслонив его, по нему с грохотом, вызывающем еще большую тревогу, пронеслась армированная металлическая конструкция, напоминающая козловой кран. Жил, жил, жил... застучало в мозгу, и в душу медленно вполз липкий тягучий страх.
ЧТО-ТО притаилось где-то рядом. ЧТО-ТО несущее смертельную опасность. Это ощущалось всем телом до боли ясно. ЖИЛ, ЖИЛ, ЖИЛ... как пульс отдавалось болью по нему. Но сознание, отгоняя тревогу, сопротивлялось ему: "Нет – я есть!" И с этой мыслью тело наполнилось силой и начало легко и пружинисто двигаться, переходя из одного помещения в другое, в поисках источника страха. Все комнаты были похожи одна на другую, такие же зловонные и гниющие, с блестящими лужами и каплями, то и дело падающими в них. Как будто рожденные этими стенами слезы страдания и боли капали и капали, сливаясь в одну большую хрустальную чистоту.
Все комнаты были пусты, но страх от этого становился сильнее. Движение было бессмысленно, и тело остановилось, прислушиваясь к себе. Это был страх извне – ЧТО-ТО, огромное и живое было рядом. Это было невидимое ЧТО-ТО, но ясно ощущаемое и очень опасное. Тело, вновь напрягшись, двинулось к следующему проему. Шагнув в него, оно тут же осознало другое неподвижное тело, лежащее нелепо боком у стены. На бледном лице, того другого, виднелась струйка красной крови – еще совсем свежая и от того очень яркая.
Сознание ничего больше не успело осознать, его захлестнуло вспышка: "ЖИЛ?! ВОТ ОНО! ОН БЫЛ ПОХОЖ НА МЕНЯ!!!" Эта мысль, как пружина, выстрелила вверх тело, и очутившись на стене оно бросилось бежать что было сил. Что-то страшное двигалось сзади, прямо за спиной - она ощущала холод, от которого леденел затылок. Время, исчисляемое вовне долями секунд, внутри как бы замерло, двигаясь медленно и осторожно. Мысль внутри жила по своим законам, держа в узде сознание и тело. Именно она увидела то, что еще не успело случиться; именно она, опережая события на мгновение, управляло телом. И, тело неслось, выжимая все из мышц, унося подальше от опасности. Мысль, опережая его, направляла движение – ставила правильно стопу; дозировала усилия в толчках мышц, приводящих все в движение. Постепенно, это прерывистое неровное движение тела изменилось, становясь плавней и переходя в скольжение и полет.
Еще тогда, когда тело стояло на стене и только-только начинало двигаться, в эти считанные мгновенья пришло понимание окружающего пейзажа. То, откуда выскочило тело... или то, что было им, странным образом что-то напоминало. Этот нижний мир хотелось назвать подземным. Но это не был подземный мир. Скоре он был надземным, верхним его слоем – грязным и гниющим. Сверху он казался лабиринтом, сложенных спрессованных стопкой, остатков зданий, остовов деревьев, скелетов животных, смятых машин, ломаной мебели и прочего никому уже не нужного гниющего хлама. По нему было очень неудобно и опасно бежать. И если бы не мысль, чистая и ясная, то тело в панике давно бы уже, споткнувшись, было бы мертвой частью этого пейзажа, уходящего за горизонт.
Бег продолжался, не было сил оглядываться, но по ослабевающему с каждым шагом страху можно было судить, что все осталось позади. Легкость и уверенность постепенно превращали бег в полет – стремительный и низкий. Толчки движения, затухая, уходили. Радость переполняла душу, ощущеньем улыбки на губах. Это был уже взлет, еще чуть-чуть разогнаться и ... туда ввысь. "Один, только я один вырвался оттуда, " – застучало в сознании и молнией ворвалось в него понимание.
Мир, как будто перевернулся, и сознание ощутило себя в нем каплей сорвавшейся с этой грязной стены в сверкающую серую бездну...

Мне виделся сон нехороший!
Проснулся... На мир поглядел!
Задумчив и в траур окутан
Мир, больше чем прежде, темнел.

И думалось мне, от чего бы –
В нас, в людях, рассудок силен, -
На сны не взглянуть, как на правду,
На жизнь не взглянуть, как на сон!
(К. Случевский)