Номинация "Мистическая история из жизни"

Анна Кирьянова

Оживший Кронос

Кронос - чудовищный отец, пожирающий собственных детей… Правдивый образ времени, создающего и убивающего свои тленные творения! В греческой мифологии Кронос - Великий и Ужасный, полностью лишенный милой антропоморфности других обитателей Олимпа. Он напоминает ветхозаветного Яхве, требующего жертвы, ревнителя и мстителя; однако и в Яхве больше человеческого, больше от тирана и параноика, чем в ледяном Кроносе, проглатывающем своих отпрысков. Проглатывающем столь жадно, что даже не отличающем младенца от камня, завернутого в пеленку…
Странно, что повелитель времени, детоубийца и дето-пожиратель Кронос украшал собою территорию бывшего пионерского лагеря в нашей Свердловской области. Вырезанный из цельного дерева уродливый греческий бог стоял в центре круга, созданного двенадцатью столь же уродливыми фигурами. Кто знает, что символизировали эти двенадцать; то ли двенадцать месяцев, то ли двенадцать апостолов, то ли двенадцать часов… Все фигуры отличались дикой первобытной экспрессией, несмотря на свое безобразие. Невольно они притягивали взгляд; жуткая группа стояла на поляне уже много лет, почернев от дождей и ветров, от холодных уральских зим и переменчивых летних дней.
Издали деревянные скульптуры напоминали столбы шаманов; подойдя поближе, вглядевшись в искаженные уродливые лики, не один пионер взвизгивал от ужаса темной ночью. Даже и ясным днем скульптуры производили тягостное впечатление на молодых вожатых, собравшихся неподалеку. Самому старшему едва минуло двадцать, другим трем - от семнадцати до девятнадцати. Паша, тогда еще веселый и заводной парень, предложил поиграть в гляделки… Чем еще заняться двум юным парам, в чьих сердцах только начинает зреть смутное чувство влюбленности, а жизненный опыт в романтических делах равняется нулю? Сели на еще влажную от недавнего дождя скамейку, пристально уставились друг другу в зернышки зрачков… Солнце уже парило, от мокрой земли поднимался туман. Молодежь таращила глаза, с трудом сдерживая хихиканье.
Паша первым увидел неладное. Все его внимание было сосредоточено на голубых глазках студентки Лены, но какое-то тайное напряжение и неудобство заставляли его время от времени косить на странную группу деревянных идолов. Вдруг Паша с ужасом заметил, что туман возле фигур начинает переливаться всеми цветами радуги, клубясь, принимая какие-то очертания… Паша забыл о Леночке, о друзьях, уставившись на тринадцать уродов.
Ребята проследили за направлением пашиного взгляда и тоже застыли, как уже в другой игре, "морская фигура, замри". Всех охватило чувство дикого ужаса: черные фигуры начали шевелиться и перемещаться; более крупный Кронос в центре группы поворачивался вокруг своей оси, двенадцать идолов искажались и кривились, повторяя ритм его движений… Туман становился все более ярким и радужным, как в психодели-ческих галлюцинациях. С выкатившимися из орбит глазами, похожими на мраморные шарики, бледные и неподвижные, ребята сами напоминали изваяния.
Через небольшой промежуток времени движение фигур замедлилось, туман рассеялся и потерял свои яркие краски. Ребята затряслись от холода и сырости; даже яркое солнце не согревало их. Наконец, Володя и Ира сорвались с места и бросились к корпусам лагеря, не сговариваясь, с бешеной скоростью. Лена побрела в том же направлении, пытаясь унять крупную дрожь, а Паша остался на скамейке, чувствуя, что подкосившиеся ноги не смогут его удержать. Павлик машинально взглянул на часы и поразился - движение деревянных фигур продолжалось … около двух часов! Солнце уже клонилось к закату! А Паше казалось, что мистическое кружение длилось минут пять, не больше.
… Ребята пытались поговорить с руководством лагеря, высказывая опасения за приехавших детей. Директор решил, что имеет дело с отпетыми наркоманами и предложил ребятам вернуться домой, где бы они без помех могли предаваться своим любимым занятиям. Действительно, рассказанная сбивчиво и торопливо история больше смахивала на бред, чем на реальность. И путевки в лагерь были распроданы за большие деньги, а тут вдруг какие-то страшилки про невинные, старинные фигуры неизвестного назначения и роду-племени… Наутро другого дня все четверо уже тряслись в электричке, время от времени обмениваясь испуганными взглядами. Даже без совета директора они ни за какие коврижки не остались бы рядом с деревянными демонами.
На перроне вокзала студенты разошлись в разные стороны. Им не хотелось продолжать общение и флирт; они ощущали себя так, словно пережили вместе что-то ужасно неприятное, отвратительное. Теперь вид другого вызывал страх и омерзение. Распрощались холодно и быстро, не глядя теперь уже друг на друга.
Павлик и рад бы был забыть происшедшее, да только в душе у него появилось чудовищное чувство тревоги и напряжения. Дома он сказал, что в лагере произошла накладка и на его место уже взяли другого парня. А сам каждый вечер задергивал шторы в своей комнатушке и боялся спать без света. Страх стал его постоянным спутником; единственное, что утешало Пашу - это наличие еще трех свидетелей дикой сцены. Паша боялся сойти с ума. Ему казалось, что его что-то или кто-то преследует дома, на улице и в трамвае…
Будучи начитанным юношей, Паша понимал, что в психбольнице его ждет диагноз и мягкое предложение полечиться. Иногда он слышал странный вибрирующий звук очень низкой тональности. Казалось, еще немного, и звук перерастет в голос, голос Кроноса…
Когда Паша решил обратиться ко мне, он напоминал призрак: бледный, тихий, малокровный полу-скелет с монотонным голосом. Специфика моей телепередачи часто приводила ко мне маниакальных изобретателей и философов с начальным образованием, которым открылись внезапно все тайны мироздания. Чудотворцы и жертвы сексуального насилия со стороны инопланетян бывали агрессивны, навязчивы и небезопасны, поэтому к паше я отнеслась настороженно. Но рассказанная им история была абсолютно правдива; отчаявшийся Павел позвонил Ирине и Лене, чтобы они подтвердили происшедшее. Рассказ девушек был подобен истории, рассказанной Павлом, а их бледный и испуганный вид не оставлял сомнений в перенесенном потрясении.
Надо сказать, что в Екатеринбурге и на его окраинах, в лесопарках и на детских площадках великое множество странных деревянных скульптур. Лесопарк у Сибирского тракта буквально густонаселен жуткого вида идолами, маскирующимися под богатырей или гномов… Все эти скульптуры были созданы в семидесятых-восьмидесятых годах известным скульптором, специалистом по резьбе. Скульптор был тяжко психически болен; он общался с демонами потустороннего мира, слышал космические голоса, видел инфернальных сущностей - в общем, давал типичную картину шизофрении. Видимо, и лесопарк он украсил фигурами, находясь на излечении в тамошней больнице, совмещая, так сказать, приятное с полезным.
Городские чиновники недолго ломали себе голову, думая, чем бы украсить город. На зависть Коненкову с его деревянными мужичками и бабами-ягами, сумасшедший скульптор ваял одного идола за другим, получая гроши на хлеб и молоко. Он был яркой, интересной и загадочной личностью. Его жена, известная поэтесса, родила от него семерых детей(!) и сама производила странное впечатление. Семью надо было кормить, и скульптор ваял и ваял, воплощая одного за другим демонов своего подсознания…
Наконец, творец добрался до отдаленного пионерского лагеря и украсил его страшными фигурами Кроноса и компании. Далекое от искусства и психиатрии начальство похвалило художника за быструю работу и выплатило гонорар. Может, что-то и екнуло в груди у чиновников при виде жуткой группы на поляне, но от названия "Кронос" веяло успокоительно-греческим, далеким от загнивающего Запада. "Пущай детишки развиваются", - сказал, должно быть, кто-то в костюме и галстуке, садясь в служебную машину…
Сразу после создания тринадцати деревянных уродов скульптор умер при невыясненных обстоятельствах. Есть версия, что он покончил с собой. Через небольшой промежуток времени умерла от онкологического заболевания его жена. А Кронос только чернел и крепчал от проносившихся мимо лет и зим…
Паша и другие участники "гляделок" пришли в себя и стараются не вспоминать о страшной истории, которая с ними приключилась. Сюжет на телевидении не дал никакого толку, и загадочные фигуры продолжают украшать поляну в детском лагере, а детишки продолжат обходить творения ненормального гения за тридевять земель.
…Великий Месмер ставил своих магнетизируемых в круг и делал таинственные пассы над громадным чаном. Пока парижские ученые исходили ядом злобы и зависти, Месмер постигал природу времени. Песочные часы, помещенные в магнетический чан, были еще полны песка, когда такие же часы опустошались снаружи… Сомнамбулы глядели друг другу в глаза, держались за руки, создавая магнетическую цепь, Месмер чертил в воздухе невидимые знаки, а песок времени сыпался все медленнее и медленнее. И никто не заинтересовался этим феноменом, не попытался его объяснить. Только четверо ребят спустя двести с лишним лет повторили, сами того не желая, странный опыт отца гипнотерапии. И он снова остался необъясненным…