Номинация "Юмористическая миниатюра"

Дьяченко Нина

Проторенный путь

Молоденькая девочка с ещё наивным личиком и пуганными огромными глазищами робко тупотела возле закрытой двери очень известного издательства.
Дверь была бронированной, вёрткая камера вращалась, фиксируя каждый шажок и притоп девочки, её толстую папку, которую она несколько раз роняла, плохонькую одёжку. А девочка никак не решалась войти, наматывая робкие круги.
Наконец камера не выдержала, и громко выругалась матом. А потом добавила нормальным русским языком: - Слушай, ты, коза горная, входи уже со своим шедевром, а то у меня уже голова кружится!
- Извините, а у вас что, есть голова? - робко прошептала девочка, втягивая голову в плечи, как черепаха в панцирь.
- У меня? А то как же... даже целых две: камера и настоящая, которая кружится от ваших прыжков.
Дверь распахнулась с неприятным скрипом, словно ржавая.
Девочка ловко впрыгнула - и дверь захлопнулась. Захламленный коридор вёл к не менее грязной лестнице. На стенах висели фантасты ( к сожалению не они сами, а их подписанные фотографии). На продавленном кресле в тупике коридора меланхолично сидел белый кот, уныло трогая лапкой блюдечко с присохшей к рыбьей костью.
Лестница закончилась перед широко распахнутой белой дверью на которой косо висел плакат: " Графоманам вход воспрещён!".
Девочка застыла, прижав к чахоточной грудке грязную папку.
- Ну, заходи уж, графоманка, - устало произнёс толстый человечек без явных половых признаков. Ещё он казался жертвой Чернобыля: лысый, без бровей и ресниц, с красным, словно в шизофреническом припадке, лицом. Одетый в костюм цвета мороженного, человечек безнадёжно утонул в грудах рукописей, которые были везде, даже свисали с потолка, как вещи дома у Карлсона. Они, казалось, готовы были вот-вот разорвать объёмные шкафы, и затопить человечка ещё более основательно, чем "Титаник".
- Пишут тут всякие... - пробурчал он, протягивая пухлую, словно у куклы-младенца, ладошку: - Давай свою нетленку, красавица, - сказал он, продемонстрировав свою страсть к гиперболизации.
- Я не красавица, я - Нина, - возразила она, но папку отдала.
Мужичок взвесил её на руке.
- Нда, ничего себе, романчик... Как раз от врагов отбиваться. Он там один, или уже оплодотворённый?
- Два... то есть, три. Называются: "По ту сторону, соответственно, 1, 2 и 3".
- Ага, про другие Миры? - без всякого интереса, с видом жертвы инквизиции и кастрации одновременно, спросило существо. Может быть, даже женщина.
- Да, конечно, как же без этого. Про кольцо, тоже кстати, есть. Всемогущее! Мода, как никак, - глядя в пол, пролепетала девочка. - Как же без моды, над Толкиеном уже всласть поиздевались, - разгорячилась осмелевшая Нина, непринуждённо усаживаясь на груду рукописей, придав им форму стула. - А ещё мы пишем в паре, как Олди, нас тоже два автора. Я, ну, и ещё один гений, Саша. Она в натуре гений! Кстати, в третей части мы встречаемся со своими персонажами, и даже разговариваем с ними.
- Вы думаете, вы такие оригинальные? - сварливо заметил мужичок; лицо его всё больше заплывало унынием. - Такое уже было у Кинга.
- Ну, я надеюсь, Кинг нашу фантастику не читает, и в суд не подаст.
- Ладно, прочту я ваши страдания... то ест, старания.
- У нас даже кот есть - волшебный. Ну всё как у фантастов!
- Очень великолепно! Женщины -фантасты - это сексуально. Особенно, когда две. Правда, не в вашем случае. Но это не важно... Сейчас любую морду можно отретушировать. Плохо то, что мне потом приходится отдуваться. Придёт ко мне ночью изувеченный Толкиен, и в суд начнёт подавать. Он культурный: ножами не режет, топорами не швыряется. В отличие от того же Кинга. А ещё, не дай бог, Фрай придёт. Булгаков привалит - из-за Кота судится, морали читать начнёт. Нудный, кстати, как пионерское собрание... Но это ещё так, цветики - семицветики... Вот когда ваши герои толпой валить начнут, сигареты стрелять. ... Это уже будут ягодки! Ядовитые!
- Это у вас что, кошмары такие? - сочувствующе проговорила Нина, пятясь к выходу, и стараясь не споткнуться о стопки рукописей.
- Если бы, если бы... вы, дорогие авторы, знали, что творите! Оживляете новые Миры - кстати, препаскуднейшие. Дураков героев, шизиков-маразматиков... Типа нам своих придурков в трамваях не хватает! Вы их видели?! Не видели! А я видел! - орало существо, выпучив крысиные глазки: - Выпьет такой герой с пол-литра водяры, девицу рыжую отымеет, и начнёт мечом заколдованным размахивать! Супермен со славянской душой - это по-настоящему страшно...А потом такой ваш герой начнёт рассуждать о бессмысленности бытия. Философствовать. Вы, авторы, штампуете чудовищ похлеще Чернобыля. Ладно, ладно, иди. Нечего туту рыдать, на жалость давить! Прочту я вашу рукопись. Верю, что хорошая. Только не плачь...