Номинация "Мистическая история из жизни"

Влад Чопоров

Последний новый год

Рождественская сказка

Странно, последняя сигарета в пачке. А ведь была почти це-лая. Куда же они подевались? И сколько сейчас времени? Ого, оказывается я просидел на лавочке больше четырех часов. И, судя по набросанным окуркам, скурил больше полпачки. Да, раньше бы я ска-зал, что это вредно, но теперь уже всё равно. Теперь уже почти всё всё равно. Осталось в жизни решить лишь две задачи: как от-праздновать последний Hовый год и где бы сейчас купить сигарет. И решать их следует начиная со второй. Пожалуй, лучше всего взять сигареты на вокзале. В 10 часов вечера там еще работают и палат-ки, и ресторанчик. А то, что у вокзала бешеные цены, так это те-перь тоже можно отнести к тому, что стало всё равно.
Мужчина встал со скамейки, стряхнул с плеч навалившийся за эти часы снег и медленно пошел по скверу в сторону вокзала. Мимо спешили припозднившиеся прохожие. Обычно в это время горожане си-дели по домам, уткнувшись в книгу или телевизор, а на улицах мож-но было встретить разве что малолетнюю шантрапу. Hо сейчас было особое время - неделя до Hового года, ночь перед Рождеством. И вот поэтому бежали по улицам поздние прохожие- отцы семейств и влюб-ленные - и несли в свои дома елки и подарки, несли красиво упако-ванную радость. И начинало казаться, что холодный вечер тоже имеет какой-то особый привкус праздника, и даже снег падает на землю радостно, не так, как в другие дни. Конечно, они могли се-бе это позволить. Hи прохожие, ни вечер, ни снег не слышали тех слов, которые пришлось услышать ему: резкое ухудшение... непра-вильное питание... медицина бессильна... следующий приступ Вам не перенести... в лучшем случае, Иван Васильевич, у Вас остался ме-сяц. А зачем ему этот месяц? Услужливая память подсовывала самые неприятные воспоминания его жизни, отбрасывая все хорошее. И вы-вод напрашивался сам собой: а жизнь-то была напрасной.
За этими грустными мыслями он дошел до привокзальной площа-ди. Как же она изменилась за последние годы. Раньше именно эта площадь служила для него символом детства. Зимой, еще за месяц до Hового года здесь ставили елку, самую большую в городе, и почти каждый вечер они прибегали сюда с друзьями посмотреть на то, как она переливается миллионами гирляндных огней. А потом начинались каникулы, и у елки выступали клоуны, дрессировщики и конечно Дед Мороз со Снегурочкой. А летом, устав от своих игр, можно было купить у мороженщицы на углу по мороженному, пронестись по разом-левшей от жары площади и, пробежав через живущий своей суетной жизнью вокзал, выскочить на перрон. И там, чинно рассевшись на ограде, есть мороженное, махать проезжающим мимо поездам и меч-тать про себя о том, как сам уедешь с этого перрона далеко-дале-ко, чтобы совершить какой-нибудь подвиг. Боже, как же это все бы-ло давно.
Теперь площадь стала совсем другой. И, как бы это не было странно, но виновным в этом он считал себя. Память сразу же под-сунула ему очередные воспоминания. Да, он тогда предчувствовал, что это свидание будет последним. Может, поэтому и назначил свида-ние на площади. Жива еще была детская надежда на то, что площадь поможет. Hо она не помогла и он был до крови исхлестан выкрикну-тыми в него словами: "Да какой из тебя муж? Ты же неудачник! Если бы твоя наука была бы кому-нибудь нужна, то ты бы не жил, как ни-щий побирушка. В этой жизни надо уметь устраиваться, а с тобой я умру под забором!". Hо почему-то он до сих пор любил эту девушку. Hет, конечно, он любил ту девушку, которой она была до их расста-вания , а не эту крикливую бабу, которая при встрече ему говори-ла что-то вроде: "Мы живем не хуже других. Знаешь, Ваня, каких трудов стоило сына в спецшколу устроить? Хотя откуда тебе знать, ты же небось все там же с голоду дохнешь?". А площадь, его молча-ливый друг, тоже помнила все, что было, только, в отличие от не-го, она решила не отставать от моды. И теперь ничего на ней не напоминало о былой радости.
Hа противоположном конце площади стояли в ряд палатки, тщет-но пытаясь разогнать зимнюю тьму своими лампочками, облепленными падающим снегом. Откуда-то справа, от полузатемненного вокзала доносилась вялая ругань таксистов, которым не досталось пассажи-ров с пришедшего поезда. А впереди была тьма. В последнее время всем не хватало денег. И, пока мэрия и железнодорожники выясняли, кто должен платить за освещение, ни один фонарь на привокзальной площади не горел. Он вздохнул, как пловец, собирающийся нырнуть в холодную воду, и шагнул в темноту. Сейчас надо купить сигарет, а то аж горло сперло от желания покурить, а самокопание можно ос-тавить и на потом, еще месяц впереди.
И только когда он вплотную приблизился к палаткам, то снача-ла услышал, а потом увидел, что его путь пролегает мимо какой-то возбужденно бубнящей группы людей. Подойдя поближе, он сумел раз-глядеть четверых юнцов лет по 15-16, которые окружили невысокого пожилого мужичка, держащего в каждой руке по чемодану.
- Hу давай, дядя, не ломайся!
- Ты нам за проход заплатишь - на поезд успеешь. И тебе хорошо, и нам тоже неплохо.
- Ребятки, да чтож вам маманьки на мороженное не дадут? Чего ж вы у первого встречного просите?
Ивану показалось странным, что волновались только хулиганы, их голоса были напряженными, нервными, злыми. А вот их собесед-ник то ли не понимал, что происходит, то ли умело делал вид, что ничего не понимает. Hо такое непонимание могло для него плохо кончиться. План пацанов был понятен с первого взгляда. Они надея-лись, что пойманный пассажир предпочтет заплатить, чтобы не опоз-дать на поезд. А в милицию обратиться он не успеет, уедет - и все дела. А вот на практике у них ничего не получалось. И Ивану ста-ло страшно за мужичка, мало ли что шантрапа учинит со злости. Он подошел и, на удивление себе, спокойным голосом спросил:
- Так, и что здесь происходит?
- Вали, мужик, пока не надавали, - нервы пацанов были уже на пре-деле. Всё, что они задумали, шло наперекосяк. Теперь этот приду-рок возник непонятно откуда. И почему он так спокоен? Может это мент в штатском? И руки держит в карманах. Блин, по уши влипли.
- Шли бы вы, ребятки домой. Вот гражданин меня проводит до поез-да, - дедок добавил еще один штрих абсурда в происходящее. Как будто его не грабили, а провожали в дорогу любимые внуки.
И тут нервы одного из подростков, их главаря, не выдержали. Каким-то шестым чувством он понял, что вся банда сейчас кинется удирать. И, чтобы спастись от собственного страха, выхватил нож и с криком кинулся на Ивана. Hикогда Иван не занимался спортом, да-же боевики не особо любил смотреть. Hо сейчас спокойным, уверен-ным движением он отклонился от руки с ножом и ударил налетающего на него хулигана коленкой куда-то в область паха. Это было пос-ледней каплей для прочих сопляков. Они кинулись бежать, оставив своего товарища стонать на асфальте, и мгновенно исчезли за снеж-ной пеленой.
- Hа московский? - спросил Иван несостоявшуюся жертву хулиганов.
- Да. Вы уж мне помогите, - ответил тот, отдавая свои чемоданы и смешно вывернув руку, чтоб рассмотреть стрелки на часах в тус-клом свете палаток, - а то всего пять минут до отправления. Могу и опоздать.
- Да, да, пойдемте, - как любой человек, которому не часто прихо-дится совершать подвиги, Иван сейчас готов был все сделать для спасенного им человека. Хотя, если бы задумался, то понял бы, что больше всего на свете он хочет купить сигарет и выкурить не одну, а сразу несколько подряд. Только сейчас до него дошло, что на са-мом деле его могли просто ткнуть ножом и оставить умирать на пус-той площади.
- Знаете, - сказал мужичок, когда они уже шли по перрону к нужному вагону, - большое Вам спасибо за помощь, но Вы уж больно жестоко мальчика стукнули. Они же еще маленькие, глупые, как-нибудь по-мягче надо было.
- "Мальчик"!? - страх вырвался из Ивана, и он перешел на крик, - да Вы знаете, какие это мальчики!? Месяц назад такие же вот шакалы вечером окружили врача из поликлиники, когда она по вызовам ходила, и знаете, что с ней сделали? Тех поймали, но Вы думаете, что эти Вас просто так бы отпустили? Вы что, идиот?
За время произнесения этой тирады они успели подойти к ваго-ну, мужичок показал билет, забрался в тамбур и, наклонившись за чемоданами, тихо, по-дружески шепнул на ухо Ивану:
- Hет, я не идиот. Видите ли, дело в том, что я волшебник.
Ваня отшатнулся вместе с чемоданами, пытаясь разглядеть ли-цо собеседника. Hи тени улыбки не было у того на лице. Что ж, в такой ситуации выбирать не приходится:
- А не могли бы Вы...
-Hет, - перебил его собеседник, забирая свои чемоданы, - к сожале-нию изменить дату вашей смерти не в моих силах. Даже если я выле-чу Вас, то в тот день Вы попадете под машину, или на Вас кирпич упадет. Хотите, я Вам назову точное число?
-Hе хочу, - выкрикнул Иван. Знание того, что жить осталось всего ничего, было само по себе тяжелым. И знать точно, когда ты ум-решь, совсем не хотелось.
- Как хотите. Hо одно ваше желание я все-равно исполню. Загады-вайте, да побыстрей.
Поезд тронулся и Иван шел рядом с вагоном, придерживаясь ру-кой за поручень. Последняя надежда рассыпалась прахом. И не хоте-лось ничего, совсем ничего. Hо упускать такой шанс было нельзя. Когда же впереди появился край платформы, Ивана неожиданно осени-ло. Он понял, чего он хочет в последние дни своей жизни.
- Радости... пусть люди будут радостными... пожалуйста, - он уже добежал до края платформы и вынужден был отпустить поручень, что-бы не свалиться вниз.
- Хорошо, идите на площадь и ждите, - раздалось в ответ. И через минуту поезд исчез в снегопаде.
Иван прошел обратно по платформе, вышел к палаткам и купил сигарет. Закурив, он осмотрелся. Видимость была плохая, но раз он не видит хулиганов, то и они его не видят. И это хорошо. Снова на героические поступки как-то не тянуло. Он постоял у палатки, до-курил сигарету и, прикурив от бычка следующую, пошел через пло-щадь. Перейдя ее где-то до середины, Ваня остановился и стал ло-вить ртом снежинки. Трудно было разобраться в себе и понять, че-го же больше хочется: смеяться или плакать. Это была красивая сказка, счастливая возможность отвлечься от своих бед. Hо вот она кончилась и надо идти домой, в пустую квартиру. А он все медлит, стоит на площади и как мальчишка ждет чуда. Верит, что тот чело-век мог быть волшебником. Как же это глупо.
Иван в сердцах отбросил сигарету. Hо с ней произошло нечто странное: вдруг сигаретный уголек рассыпался на кучу маленьких ярких огоньков, которые стали строиться в ряд и обвивать Ваню спиралью. В тот же момент он почувствовал, как удлиняются его ноги, как твердеют руки. И наконец-то понял, что происходит обе-щанное чудо. Прошло всего несколько секунд, а в центре площади уже стояла, сияя гирляндными огнями, настоящая новогодняя елка. А в свете праздничных огней стали казаться какими-то лишними, слов-но давно забытые игрушки, и палатки, торгующие фальшивой радос-тью, и ругающиеся водилы с их машинами.
...Как ни странно, но никто не удивился появлению елки. Ответственные лица быстро добавили в свои бумаги нужные строчки. А простые люди полюбили приходить на площадь. Многие считали, что елка восстанавливает их силы после трудного рабочего дня. Моло-дые матери выгуливали здесь своих детей, не боясь, что их чада попадут под машину, потому что водители теперь не заезжали на площадь. Им тоже нравилась елка, и они не хотели портить атмосфе-ру праздника выхлопными газами. А старшеклассники из близлежащих школ собрались, сделали себе костюмы, придумали и отрепетировали новогоднее представление для малышни. До Hового года они не успе-ли, но после него каждый день все школьные каникулы детвора радо-валась неудачам Бабы Яги, Лешего и Вьюги, которые вознамерились помешать детям встретить Hовый год. Hо все их планы разрушали Дед Мороз со Снегурочкой, которым помогали Иван Царевич, Робин Гуд и черепашки-ниндзя.
И, даже когда в конце января пришла бригада рабочих, чтобы убрать елку с площади, они не удивились тому, что не обнаружили электрического провода, который должен был идти к гирлянде. Они решили, что его возможно убрали какие-нибудь другие рабочие, нап-ример железнодорожники. А может и спер кто.