Номинация "Самая страшная история"

Балашов Михаил

Мой друг Андрюша

На черно-буром маслянистом линолеуме никогда не мытого пола кто-то лежал - прямо под пыльными железяками секретного изделия двадцать-ноль-десять. Я толкнул тело ногой, но реакции не последовало. Я двинул сильнее. Лежащий заворочался, заерзал, наконец перевернулся на спину.
- Андрюша, друг мой! - удивился я. - Ну и место ты выбрал!
- А чо, пора уже?
- Пора, уважаемый помощник лаборанта, давно пора.
Андрюша ушел, но минут через десять вернулся.
- Ты чо наврал? - стал он мне выговаривать. - Мне из-за тебя на проходной вставили: "Совсем оборзел, - говорят, - столько еще до конца, а он уже прет, уголовная морда…" Ты забыл, что ли - я ж у вас на особом положении, на поруки вам передан! Нельзя меня засвечивать! Ты чо?!
- Канай отсюда, - не глядя сказал я и продолжил налаживать приборы.
Я возился с ними почти час, но у меня ничего не вышло.
Я пошел в соседнюю комнату, затем на соседний стенд, затем к девчонкам на четвертый, затем в курилку, затем в туалет - и там, обнаружив наконец Андрюшу, напустился на него:
- Почему ничего не работает? Ты что сделал, придурок?! Ты знаешь, что по графику нам это изделие надо было военным еще в декабре сдать?
- Ты чо?! На кой мне ваши проблемы?! Серега знает: там утром фиговина какая-то полетела - он покопался, потом решил, что на завтра ремонтников закажет…
- Что ж сразу не сказал? - расстроился я. - Для чего я, по-твоему, приперся? Тебя, что ли, будить?
- Ага. А чо такого? У меня в том месяце было: я в обед долбанул - и отключился вчистую. Просыпаюсь: ё-к-л-м-н - натуральная ночь уже, даже луна светит… Притаскиваюсь, как не знаю кто, на проходную - а там Нюська-охранница дрыхнет. Пуговицы расстегнуты, даже трусы чуть-чуть видны… А ты слыхал, какой с ней прикол был на днях?
- Во сколько ремонтники будут? - перебил я.
- В одиннадцать, кажись.
- Мне два модуля к среде отлаживать, теперь завтра до ночи сидеть… Ладно, спи дальше, черт тупой, - и я двинулся к выходу.
- Ты только учти: еще раз меня не по делу разбудишь - пришибу тебя на фиг! Со мной такие номера не проходят…
- Напрашиваешься, чтоб тебя в унитаз головой засунули? - мирно спросил я, развернувшись на сто восемьдесят градусов.
Андрюша засмеялся, притворно прижал руки к груди ладонями наружу и запричитал:
- Не надо, дяденька инженер! Маленьких убивать - последнее дело! Я уже все понял, больше не буду.
Я припер его плечом к стене и стал давить изо всех сил.
- Ой-ой! У меня из ушей сейчас кишки полезут! - со смехом закричал Андрюша и больно дернул меня за волосы.
Я в ответ врезал ему под дых и снова пошел к двери.
- Теперь тебе, сявка недобитая, не жить! Клянусь! - прохрипел он мне вслед.
Я остановился, но решил не связываться.
Выйдя на следующий день с проходной, я прошел метров двести, свернул в подворотню, чтобы сократить путь к метро, - и вдруг будто что-то почувствовал спиной.
Их было двое, в руках у них была арматура.
- Чего надо?! - как можно более грубо рявкнул я, ощущая, как по телу разливается пустота.
- Сам знаешь! - ответил Андрюша - и взмахнул прутом.
Я дернулся в сторону и бросился бежать. Мимо помойных баков, мимо детской площадки. Я несся и думал - как странно, что ноги мои большую часть времени проводят в воздухе, что движения мои скоординированы до автоматизма, что всё вокруг такое весеннее и солнечное.
Я не ожидал, что боль будет настолько пронзительной. Она возникла в затылке, почти тут же растеклась по всей голове - и терпеть ее стало невозможно… Я продолжал бежать, продолжал отталкиваться от поверхности, но стволы деревьев почти перестали двигаться и как-то покосились, покривились, расплылись… И стало пасмурно. А потом свет иссяк.
"Тебе, Андрюша, не жить, клянусь…"
Это было моей последней мыслью: Андрюша сдержал слово.
Я тоже сдержал слово. Интересно, решился бы я на это, если б выжил?